Да­вай­те по­го­во­рим о жизни, о раз­ви­тии на­ше­го языка. Когда чи­та­ешь био­гра­фии слов, окон­ча­тель­но утвер­жда­ешь­ся в мысли, […] рус­ский язык, как и вся­кий здо­ро­вый и силь­ный ор­га­низм, все­гда на­хо­дит­ся в дви­же­нии, в ди­на­ми­ке не­пре­рыв­но­го роста. Одни его слова от­ми­ра­ют, дру­гие рож­да­ют­ся, тре­тьи из об­ласт­ных и жар­гон­ных ста­но­вят­ся ли­те­ра­тур­ны­ми, четвёртые из ли­те­ра­тур­ных ухо­дят назад  — в про­сто­ре­чие, пятые про­из­но­сят­ся со­всем по-дру­го­му, чем про­из­но­си­лись лет сорок назад, ше­стые при упо­треб­ле­нии тре­бу­ют дру­гих па­де­жей, чем это было, ска­жем, при Жу­ков­ском и Пуш­ки­не.

В языке всё дви­жет­ся, течёт, не­пре­рыв­но ме­ня­ет­ся. Не­смот­ря на эту оче­вид­ную ди­на­ми­ку, толь­ко пу­ри­сты (сто­рон­ни­ки чрез­мер­ных тре­бо­ва­ний к со­хра­не­нию языка) все­гда утвер­жда­ют, что язык  — это нечто не­по­движ­ное,  — не бур­ный поток, а сто­я­чее озеро.

Ко­неч­но, в жизни языка чрез­вы­чай­но силь­на охран­ная тен­ден­ция. Эта важ­ная тен­ден­ция за­клю­ча­ет­ся в упор­ном и ре­ши­тель­ном со­про­тив­ле­нии нов­ше­ствам, в со­зда­нии все­воз­мож­ных пло­тин и ба­рье­ров, ко­то­рые силь­но пре­пят­ству­ют слиш­ком быст­ро­му и бес­по­ря­доч­но­му об­нов­ле­нию речи. Без этих пло­тин и ба­рье­ров язык не вы­дер­жал бы на­по­ра бес­чис­лен­но­го мно­же­ства слов, рож­да­ю­щих­ся каж­дую ми­ну­ту. Он весь рас­ша­тал­ся бы, утра­тил бы свой це­лост­ный, мо­но­лит­ный ха­рак­тер. Без­услов­но, толь­ко этой бла­го­дат­ной осо­бен­но­стью на­ше­го язы­ко­во­го раз­ви­тия объ­яс­ня­ет­ся сле­ду­ю­щее: как бы ни ме­нял­ся язык, ка­ки­ми бы но­вы­ми ни об­рас­тал он сло­ва­ми, его об­ще­на­ци­о­наль­ные за­ко­ны и нормы в ос­но­ве своей оста­ют­ся устой­чи­вы, не­из­мен­ны.

В каж­дую эпоху в ли­те­ра­тур­ном языке су­ще­ству­ют два про­ти­во­по­лож­ные стрем­ле­ния, рав­ные по силе, оди­на­ко­во есте­ствен­ные: одно  — к без­удерж­но­му об­нов­ле­нию речи, дру­гое  — к охра­не её ста­рых, ис­пы­тан­ных, из­дав­на уста­нов­лен­ных форм. Оба стрем­ле­ния, про­яв­ля­ясь с оди­на­ко­вой силой, об­рек­ли бы наш язык на не­по­движ­ность. Сила но­ва­то­ров всё же во вся­кое время не­мно­го пре­вы­ша­ет силу кон­сер­ва­то­ров  — это-то и обес­пе­чи­ва­ет языку его пра­виль­ный рост. Всё дело в норме  — в гар­мо­нии.