(1)Придя в Пуш­кин­ский Дом чет­верть века назад, на боль­шом ду­бо­вом шкафу, слу­жа­щем в От­де­ле древ­не­рус­ской ли­те­ра­ту­ры до­с­кой объ­яв­ле­ний, я уви­дел при­ме­ча­тель­ный до­ку­мент. (2)Он был оза­глав­лен «Не ре­ко­мен­ду­ет­ся» и под­пи­сан за­ве­ду­ю­щим От­де­лом Д. С. Лихачёвым. (3)Своим со­труд­ни­кам Дмит­рий Сер­ге­е­вич не ре­ко­мен­до­вал «1. Го­во­рить и пи­сать „ин­фор­ма­ция“ там, где можно про­сто ска­зать „све­де­ния“ ; 2. Го­во­рить и пи­сать „прак­ти­че­ски“ там, где можно ска­зать „по боль­шей части“, „в боль­шин­стве слу­ча­ев“ и т. д.». (4)На­пе­ча­тав пер­вые стро­ки на ма­шин­ке, Лихачёв затем про­дол­жал спи­сок от руки, ре­гу­ляр­но до­бав­ляя в него оче­ред­ные пунк­ты.

(5)Со вре­ме­нем этот спи­сок сме­нил­ся дру­гим, об­новлённым, и по прось­бе за­ве­ду­ю­ще­го все мы при­ня­ли уча­стие в его со­став­ле­нии. (6)Там ока­за­лись слова «ка­че­ствен­но» в зна­че­нии «вы­со­ко­ка­че­ствен­но», «пе­ре­жи­вать» в зна­че­нии «вол­но­вать­ся», «вол­ни­тель­но» и много чего дру­го­го.

(7)На одном из моих пер­вых до­кла­дов в Пуш­кин­ском Доме Лихачёв также по­про­сил меня не упо­треб­лять вы­ра­же­ние «чест­но го­во­ря» («Разве всё осталь­ное вы го­во­ри­те не­чест­но?»  — спро­сил ака­де­мик). (8)По­бла­го­да­рив за по­прав­ку, я (чест­но го­во­ря) ис­пы­тал в тот мо­мент не­ко­то­рые со­мне­ния в её спра­вед­ли­во­сти. (9)А те­перь, спу­стя годы, со­гла­ша­юсь: есть в этом вы­ра­же­нии какое-то же­ман­ство. (10)В целом же, как я те­перь по­ни­маю, со­дер­жа­ние всех то­гдаш­них спис­ков и по­пра­вок от­ра­жа­ло от­но­си­тель­но бла­го­по­луч­ное со­сто­я­ние языка на­ка­ну­не боль­ших пе­ре­мен.

(11)Вспо­ми­ная, как стро­го Дмит­рий Сер­ге­е­вич сле­дил за нашей речью, я не могу пред­ста­вить себе че­ло­ве­ка, име­ю­ще­го боль­шее право на­став­лять в об­ла­сти рус­ско­го языка. (12)Лихачёву оно было дано не одним лишь его на­уч­ным и об­ще­ствен­ным ста­ту­сом. (13)Это было осо­бое право того, кто за лю­бовь к бук­вам от­си­дел срок на Со­лов­ках: вни­ма­ние об­ви­ни­те­лей привлёк его до­клад «О не­ко­то­рых пре­иму­ще­ствах ста­рой рус­ской ор­фо­гра­фии». (14)Того, кто, в сущ­но­сти, оли­це­тво­рял собой по­ня­тие нормы  — и в речи, и в жизни. (15)Нормы в её глу­бин­ном, я бы ска­зал, ос­но­во­по­ла­га­ю­щем смыс­ле. (16)Го­во­рил и писал Лихачёв очень про­сто, так про­сто, как это может поз­во­лить себе че­ло­век, мысль ко­то­ро­го уже не нуж­да­ет­ся в ор­на­мен­те.

(17)Раз­мыш­ле­ния о со­вре­мен­ном со­сто­я­нии рус­ско­го языка я не слу­чай­но начал с упо­ми­на­ния о Лихачёве. (18)Го­во­ря об из­ме­не­ни­ях, про­изо­шед­ших в нашей речи за по­след­ние два де­ся­ти­ле­тия, для со(про­ти­во)-по­став­ле­ния мне хо­те­лось пред­ло­жить нечто из об­ла­сти бес­спор­но­го  — чтобы не по­те­рять мас­шта­ба. (19)Что же до спис­ка не­ре­ко­мен­до­ван­ных слов, то он в нашем от­де­ле боль­ше не висит. (20)Не по­то­му, что кто-то из нас стал от­но­сить­ся к языку менее вни­ма­тель­но. (21)Про­сто этих слов воз­ник­ло такое мно­же­ство, что ни­ка­ко­го шкафа для них те­перь не хва­тит.

(22)В об­ла­сти рус­ской речи про­изо­шло зем­ле­тря­се­ние. (23)Если учесть на­плыв новой лек­си­ки, можно го­во­рить и о по­то­пе  — как кому нра­вит­ся. (24)Важно сле­ду­ю­щее: то, что в об­ще­ствен­но-по­ли­ти­че­ской сфере фик­си­ро­ва­лось как из­ме­не­ние строя, рас­пад СССР, пе­ре­ме­ны в струк­ту­ре об­ще­ства, ми­гра­ция на­се­ле­ния, новая фаза на­уч­но-тех­ни­че­ской ре­во­лю­ции и т. д.,  — имело и своё язы­ко­вое из­ме­ре­ние. (25)По­тря­се­ния в об­ла­сти языка ока­за­лись не мень­ши­ми, чем на полях сра­же­ний, по­то­му что во всех без ис­клю­че­ния сфе­рах бытия люди поль­зо­ва­лись язы­ком. (26)В де­вя­но­стые годы пре­сло­ву­тое бытие на­о­трез от­ка­за­лось опре­де­лять­ся со­зна­ни­ем. (27)Оно вышло из-под кон­тро­ля, стало на дыбы и рух­ну­ло на наше бед­ное со­зна­ние с его глав­ным ин­стру­мен­том  — язы­ком. (28)Те­перь, когда пыль, что на­зы­ва­ет­ся, осела, впол­не умест­но оце­нить воз­ник­шие в языке из­ме­не­ния и по­ду­мать, как нам с ними быть.

(По Е. Г. Во­до­лаз­ки­ну*)

* Ев­ге­ний Гер­ма­но­вич Во­до­лаз­кин (род. в 1964 г.)  — рус­ский пи­са­тель и ли­те­ра­ту­ро­вед; док­тор фи­ло­ло­ги­че­ских наук.