(1)Па­мят­ни­ков ар­хи­тек­ту­ры в Москве уни­что­же­но более четырёхсот, так что я слиш­ком уто­мил бы вас, если бы взял­ся за пол­ное дос­ко­наль­ное пе­ре­чис­ле­ние. (2)Жалко и Су­ха­ре­ву башню, по­стро­ен­ную в XVII веке. (3)Про­бле­му объ­ез­да её ав­то­мо­би­ля­ми можно было ре­шить по-дру­го­му, по­жерт­во­вав хотя бы уг­ло­вы­ми до­ма­ми на Кол­хоз­ной (тогда) пло­ща­ди (уни­вер­маг, хо­зяй­ствен­ный ма­га­зин, книж­ный ма­га­зин). (4)Жалко и Крас­ные, и Три­ум­фаль­ные во­ро­та.

(5)А зна­е­те ли, что пло­щадь Пуш­ки­на укра­шал древ­ний Страст­ной мо­на­стырь? (6)Сло­ма­ли. (7)От­крыл­ся чёрно-серый уны­лый фасад. (8)Этим ли фа­са­дом долж­ны мы гор­дить­ся как до­сто­при­ме­ча­тель­но­стью Моск­вы? (9)Ни­ко­го не уди­вишь и скве­ром, и кон­церт­ным залом «Рос­сия» на месте Страст­но­го мо­на­сты­ря.

(10)Сорок лет стро­и­лось на на­род­ные день­ги (сбор по­жерт­во­ва­ний) гран­ди­оз­ное ар­хи­тек­тур­ное со­ору­же­ние − храм Хри­ста Спа­си­те­ля. (11)Он стро­ил­ся как па­мят­ник не­по­корённо­сти мос­ков­ской перед силь­ным вра­гом, как па­мят­ник по­бе­ды над На­по­лео­ном. (12)Ве­ли­кий рус­ский ху­дож­ник Ва­си­лий Су­ри­ков рас­пи­сы­вал его стены и своды. (13)Это было самое вы­со­кое и самое ве­ли­че­ствен­ное зда­ние в Москве. (14)Его было видно с лю­бо­го конца го­ро­да. (15)Зда­ние не древ­нее, но оно ор­га­ни­зо­вы­ва­ло на­ря­ду с ан­сам­блем Крем­ля ар­хи­тек­тур­ный центр нашей сто­ли­цы. (16)Сло­ма­ли... (17)По­стро­и­ли пла­ва­тель­ный бас­сейн. (18)И лишь в се­ре­ди­не де­вя­но­стых опять всем миром храм от­стро­и­ли за­но­во.

(19)Раз­ру­шая ста­ри­ну, мы все­гда об­ры­ва­ем корни.

(20)У де­ре­ва каж­дый ко­ре­шок, каж­дый кор­не­вой во­ло­сок на учёте, а уж тем более те кор­не­ви­ща, что ухо­дят в глу­бо­чай­шие во­до­нос­ные пла­сты. (21)Как знать, может быть, в мо­мент какой-ни­будь ве­ли­кой за­су­хи имен­но те, ка­за­лось бы, уже от­жив­шие, кор­не­ви­ща по­да­дут на­верх, где ли­стья, живую спа­си­тель­ную влагу.

(22)Ужас­ная судь­ба по­стиг­ла ве­ли­ко­леп­ное Са­до­вое коль­цо. (23)Пред­ставь­те себе на месте се­го­дняш­них мос­ков­ских буль­ва­ров голый и уны­лый ас­фальт во всю их огром­ную ши­ри­ну. (24)А те­перь пред­ставь­те себе на месте го­ло­го ши­ро­ко­го ас­фаль­та на Боль­шом Са­до­вом коль­це такую же зе­лень, как на уце­лев­ших буль­ва­рах.

(25)Ка­за­лось бы, в огром­ном про­дымлённом го­ро­де каж­дое де­ре­во долж­но со­дер­жать­ся на учёте, каж­дая ве­точ­ка до­ро­га. (26)И дей­стви­тель­но, са­жа­ем сей­час на тро­туа­рах липки, тра­тим на это много денег, уси­лий и вре­ме­ни. (27)Но росли ведь го­то­вые ве­ко­вые де­ре­вья. (28)Огром­ное зелёное коль­цо (Са­до­вое коль­цо!) обла­го­ра­жи­ва­ло Моск­ву. (29)Прав­да, что при де­ре­вьях про­ез­ды и спра­ва, и слева были бы поуже, как, до­пу­стим, на Твер­ском буль­ва­ре либо на Ле­нин­град­ском про­спек­те. (30)Но ведь ездят же там ав­то­мо­би­ли. (31)Кроме того, можно было устро­ить объ­езд­ные пути па­рал­лель­но Са­до­во­му коль­цу, тогда со­хра­ни­лось бы самое цен­ное, что может быть в боль­шом го­ро­де,  — живая зе­лень.

(32)Если го­во­рить стро­же и точ­нее, на месте уни­каль­но­го, пусть не­мно­го ар­ха­ич­но­го, пусть глу­бо­ко рус­ско­го, но тем-то и уни­каль­но­го го­ро­да Моск­вы по­стро­ен город сред­не­ев­ро­пей­ско­го типа, не вы­де­ля­ю­щий­ся ничем осо­бен­ным. (33)Город как город. (34)Даже хо­ро­ший город. (35)Но не боль­ше того.

(36)В самом деле, да­вай­те про­ведём но­во­го че­ло­ве­ка, ну хоть па­ри­жа­ни­на или бу­да­пешт­ца, по улице Твер­ской, по глав­ной улице Моск­вы. (37)Чем по­ра­зим его во­об­ра­же­ние, какой такой жем­чу­жи­ной зод­че­ства? (38)Каким таким сви­де­те­лем ста­ри­ны? (39)Вот те­ле­граф. (40)Вот го­сти­ни­ца. (41)Вот дом на углу Твер­ско­го буль­ва­ра, где кон­ди­тер­ский ма­га­зин. (42)Ви­де­ли па­ри­жа­нин и бу­да­пеш­тец по­доб­ные дома. (43)Ещё и по­луч­ше. (44)Ни­че­го не го­во­рю. (45)Хо­ро­шие, доб­рот­ные дома, но всё же ин­те­рес­ны не они, а имен­но па­мят­ни­ки: Кремль, Ко­ло­мен­ское, Ан­д­ро­ни­ков мо­на­стырь.

(По В. А. Со­ло­ухи­ну)

Вла­ди­мир Алек­се­е­вич Со­ло­ухин (1924−1997)  — рус­ский со­вет­ский пи­са­тель и поэт, один из круп­ней­ших пред­ста­ви­те­лей «де­ре­вен­ской прозы».