(1)Во дворе дет­ско­го сада сто­я­ло не­сколь­ко ста­рых, раз­ве­си­стых гру­ше­вых де­ре­вьев. (2)Мы жадно сле­ди­ли за тем, как они цве­тут, мед­лен­но на­ли­ва­ют­ся за лето и, на­ко­нец, по­спе­ва­ют в сен­тяб­ре.

(3)Ино­гда, про­ше­ле­стев в лист­ве, груша за­дум­чи­во па­да­ла на землю, усы­пан­ную мяг­ким пес­ком. (4)И тут толь­ко не зевай.

(5)И вот од­на­ж­ды на моих гла­зах огром­ная крас­но­бо­кая груша тупо шлёпну­лась на землю. (6)Она по­ка­ти­лась к бачку с водой, где пила воду чи­стень­кая де­воч­ка с ан­гель­ским ли­чи­ком. (7)Груша под­ка­ти­лась к её ногам, но де­воч­ка ни­че­го не за­ме­ти­ла. (8)Что это было за мгно­ве­ние! (9)Вол­не­ние сда­ви­ло мне горло. (10)Я был от груши до­воль­но да­ле­ко. (11)Сей­час де­воч­ка оторвётся от круж­ки и уви­дит её. (12)На цы­поч­ках, почти не дыша, я под­бе­жал и схва­тил грушу, сва­лив­шись у самых ног де­воч­ки. (13)Она над­мен­но взмах­ну­ла ко­сич­ка­ми и от­стра­ни­лась, но, поняв, в чём дело, на­хму­ри­лась.

— (14)Сей­час же отдай,  — ска­за­ла она,  — я её пер­вая за­ме­ти­ла.

(15)Бес­си­лие лжи было оче­вид­ным. (16)Я мол­чал, чув­ствуя, как улыб­ка тор­же­ства раз­дви­га­ет мне губы. (17)Это была ве­ли­ко­леп­ная груша. (18)Я такой ещё не видел. (19)Огром­ная, она не укла­ды­ва­лась на моей ла­до­ни, и я одной рукой при­жи­мал её к груди, а дру­гой очи­щал от пес­чи­нок её по­вре­ждённый от соб­ствен­ной тя­же­сти, со­ча­щий­ся бок. (20)Сей­час мои зубы вон­зят­ся в плод, и я буду есть, при­чмо­ки­вая от удо­воль­ствия и глядя на де­воч­ку наг­лы­ми не­вин­ны­ми гла­за­ми.

(21)И вот я стою перед де­воч­кой и медлю, пред­вку­шая, но тут на беду под­хо­дит к нам вос­пи­та­тель­ни­ца из груп­пы де­воч­ки  — тётя Вера  — и спра­ши­ва­ет ме­до­вым го­ло­сом:

– Как по­сту­па­ют хо­ро­шие маль­чи­ки, когда на­хо­дят грушу?

(22)Я за­тос­ко­вал. (23)Я знал, что и пло­хие, и хо­ро­шие маль­чи­ки съе­да­ют най­ден­ные груши, даже если они чер­ви­вые. (24)Но тётя Вера ждала ка­ко­го-то дру­го­го от­ве­та, ко­то­рый явно гро­зил по­те­рей до­бы­чи. (25)По­это­му я мол­чал.

(26)Тогда тётя Вера об­ра­ти­лась к Ле­ноч­ке:

— Как по­сту­па­ют хо­ро­шие де­воч­ки, когда на­хо­дят грушу?

— (27)Хо­ро­шие де­воч­ки от­да­ют грушу тёте Вере,  — лас­ко­во ска­за­ла Ле­ноч­ка. (28)Такая гру­бая лесть слег­ка сму­ти­ла вос­пи­та­тель­ни­цу. (29)Она ре­ши­ла по­пра­вить дело и ска­за­ла:

— А для чего они от­да­ют грушу тёте Вере?

— (30)Чтобы тётя Вера её ску­ша­ла,  — ска­за­ла Ле­ноч­ка, пре­дан­но глядя на вос­пи­та­тель­ни­цу.

— (31)Нет, Ле­ноч­ка,  — мягко по­пра­ви­ла она свою лю­би­ми­цу и, уже об­ра­ща­ясь к обоим, до­ба­ви­ла:  — (32)Груша пойдёт на ком­пот, чтобы всем до­ста­лось.

(33)С этими сло­ва­ми тётя Вера ото­бра­ла у меня грушу и, не зная, куда её по­ло­жить, су­ну­ла в раз­вил­ку ство­ла, как бы вер­нув плод её на­сто­я­ще­му хо­зя­и­ну.

(34)Убе­див­шись, что грушу не­воз­мож­но до­стать, я, как это ни стран­но, до­воль­но быст­ро успо­ко­ил­ся. (35)Мысль, что моя груша пойдёт на общий ком­пот, до­став­ля­ла взрос­лое удо­воль­ствие. (36)Я по­чув­ство­вал себя го­су­дар­ствен­ным че­ло­ве­ком, одним из тех, кто кор­мит детей дет­ско­го сада. (37)Я по­ха­жи­вал возле де­ре­ва, со­лид­но за­ло­жив руки за спину, ни­ко­го не под­пус­кая слиш­ком близ­ко. (38)Как бы между про­чим по­яс­нял, что грушу нашёл я и доб­ро­воль­но отдал на общий ком­пот. (39)Тогда я ещё не знал, что луч­ший страж доб­ро­де­те­ли  — вы­нуж­ден­ная доб­ро­де­тель.

(40)За обе­дом на тре­тье по­да­ли ком­пот. (41)Я до­ста­вал из него фрук­ты и скром­но ел их, ак­ку­рат­но вы­кла­ды­вая ко­сточ­ки в та­рел­ку, а не ста­ра­ясь, как обыч­но, вы­дуть их кому-ни­будь в лицо. (42)Сам я о груше не на­по­ми­нал, но мне ка­за­лось есте­ствен­ным, что дру­гие о ней вспом­нят. (43)Од­на­ко все ве­се­ло упле­та­ли ком­пот, и никто не вспо­ми­нал о моей груше. (44)Не­бла­го­дар­ность че­ло­ве­че­ства слег­ка уяз­ви­ла меня, и я по­чув­ство­вал себя со­всем взрос­лым. (45)Мне было при­ят­но ви­деть во­круг себя столь­ко не­бла­го­дар­ных детей.

(46)Но самое страш­ное ждало впе­ре­ди. (47)Выйдя из дет­ско­го сада, я за­ме­тил тётю Веру, она сто­я­ла на тро­туа­ре и раз­го­ва­ри­ва­ла с кем-то.

(48)В руках её по­ка­чи­ва­лась сетка, на дне ко­то­рой ле­жа­ла моя груша. (49)Моя груша! (50)Я не мог не узнать её крас­ный бок. (51)Но я не хотел ве­рить своим гла­зам. (52)Я обошёл тётю Веру и по­смот­рел на грушу с дру­го­го бока. (53)Ко­неч­но, моя. (54)С этой сто­ро­ны она была раз­би­та, как тогда, толь­ко рана по­тем­не­ла. (55)Я вздрог­нул и по­смот­рел на тётю Веру. (56)Наши взгля­ды встре­ти­лись. (57)Я по­чув­ство­вал, что не­удер­жи­мо крас­нею от стыда, боясь, что она до­га­да­ет­ся, что я всё знаю.

(58)Воз­мож­но, она про­сто так по­смот­ре­ла, но я бро­сил­ся бе­жать и бежал до са­мо­го дома.

(59)Так окон­чи­лась моя вто­рая по­пыт­ка стать взрос­лым. (60)Во время пер­вой я вы­ма­зал го­ло­ву киселём и плот­но за­че­сал во­ло­сы назад. (61)Ве­ли­ко­леп­ная причёска дер­жа­лась до ве­че­ра. (62)Ве­че­ром го­ло­ву мою не­щад­но на­мы­ли­ли и, с хру­стом раз­ди­рая во­ло­сы, вер­ну­ли их в обыч­ное со­сто­я­ние.

(63)После груши я решил с этим делом не очень спе­шить, хотя все мои лю­би­мые герои, на­чи­ная от Ива­нуш­ки-ду­рач­ка и до че­люс­кин­цев, были взрос­лы­ми лю­дь­ми.

(64)Воз­мож­но, я пе­ре­усерд­ство­вал в этом ре­ше­нии, по­то­му что те­перь ино­гда по­па­даю впро­сак, как го­во­рят, из-за дет­ской до­вер­чи­во­сти. (65)Зато есть и свои пре­иму­ще­ства. (66)Так на­зы­ва­е­мые ду­шев­ные раны на мне быст­ро за­жи­ва­ют, как на детях и со­ба­ках.

(По Ф. А. Ис­кан­де­ру*)

* Фа­зиль Аб­ду­ло­вич Ис­кан­дер (1929−2016)  — рус­ский про­за­ик, жур­на­лист, поэт, сце­на­рист, об­ще­ствен­ный де­я­тель.