(1)К Оле все в кли­ни­ке при­вя­за­лись. (2)Бы­ва­ло, зайду в па­ла­ту:

— Здрав­ствуй, Оля!

— (3)Ой, Фёдор Гри­го­рье­вич, а к нам на окош­ко птица са­дит­ся!

— (4)Какая же птица?

— (5)Кра­си­вая. (6)Пёрышки чи­стит. (7)Мы её кор­мим.

(8)Ожив­шие глаза этой де­вуш­ки смот­ре­ли с на­деж­дой. (9)Оля на­де­я­лась на нас, была уве­ре­на, что после опе­ра­ции к ней на­ко­нец вер­нут­ся счаст­ли­вые дни и на­сту­пит из­бав­ле­ние от не­вы­но­си­мых мук, ко­то­рые при­но­си­ла Олина лёгоч­ная бо­лезнь.

(10)Опе­ра­ция со­сто­я­лась 5 июня 1947 года. (11)Опе­ра­ция, по­доб­ной ко­то­рой не встре­ча­лось в прак­ти­ке нашей стра­ны.

(12)Ма­лей­шая ошиб­ка, не­осто­рож­ное, не­рас­счи­тан­ное дви­же­ние, оплош­ность и  — не­по­пра­ви­мая беда. (13)Я со­брал волю в кулак, ста­рал­ся ничем не вы­дать сво­е­го вол­не­ния. (14)И мне, и не­из­мен­ным моим ас­си­стен­там  — Алек­сан­дру Сер­ге­е­ви­чу Че­чу­ли­ну и Ирак­лию Сер­ге­е­ви­чу Мга­лоб­ли­шви­ли  — не­об­хо­ди­мо было сей­час как ни­ко­гда про­явить все свои спо­соб­но­сти и уме­ние.

(15)Опе­ра­ция на лёгких про­дол­жа­лась три часа сорок минут. (16)Три часа сорок минут и почти два года ра­бо­ты над кни­га­ми, экс­пе­ри­мен­ты и ана­то­ми­че­ские изыс­ка­ния… (17)Три часа сорок минут за опе­ра­ци­он­ным сто­лом плюс мно­го­ме­сяч­ное об­ду­мы­ва­ние каж­дой де­та­ли. (18)И, ко­неч­но же, опыт пер­вых труд­ных и весь­ма по­учи­тель­ных опе­ра­ций. (19)И дли­тель­ная, самая тща­тель­ная под­го­тов­ка боль­ной, на­прав­лен­ная на укреп­ле­ние её сил, ко­то­рая никак не укла­ды­ва­лась в «сред­ний койко-день», но ко­то­рая при­нес­ла зна­чи­тель­ное улуч­ше­ние со­сто­я­ния Оли.

(20)После опе­ра­ции, как из­вест­но, покой не на­сту­па­ет  — ни для боль­но­го, ни для опе­ра­ци­он­ной бри­га­ды. (21)Или, вер­нее, он при­хо­дит, но не сразу. (22)Борь­ба за жизнь че­ло­ве­ка про­дол­жа­ет­ся. (23)И в тот день  — по­лу­то­ра часов не про­шло (я от­лу­чил­ся, чтобы вы­пить ста­кан чаю)  — ко мне при­бе­жа­ли с тре­вож­ным из­ве­сти­ем: Оле плохо!

(24)Она ле­жа­ла белым-бела, с очень сла­бым и ча­стым пуль­сом, без­раз­лич­ная ко всему… (25)Двое суток мы не от­хо­ди­ли от неё, пока угро­за не ми­но­ва­ла.

(26)Тогда у нас ещё не было ни­ка­ко­го опыта в вы­ха­жи­ва­нии по­доб­ных боль­ных после опе­ра­ции. (27)Как го­ря­чо дис­ку­ти­ро­ва­ли мы, со­би­ра­ясь в ор­ди­на­тор­ской, как спо­ри­ли, на­хо­дя нуж­ное ре­ше­ние! (28)А порой, раз­го­рячённые, все вме­сте шли в биб­лио­те­ку  — ис­кать ответ в кни­гах.

(29)Бла­го­по­луч­но за­кон­чен­ная опе­ра­ция у Оли Ви­но­гра­до­вой была для вра­чей не слу­чай­ной по­бе­дой. (30)Ей пред­ше­ство­ва­ла двух­лет­няя кро­пот­ли­вая под­го­то­ви­тель­ная ра­бо­та. (31)Опе­ра­ция по­ло­жи­ла на­ча­ло более быст­ро­му раз­ви­тию этого раз­де­ла хи­рур­гии в кли­ни­ке Н. Н. Пет­ро­ва. (32)Вслед за ней мы про­ве­ли не­сколь­ко по­доб­ных: по уда­ле­нию долей лёгкого, затем по уда­ле­нию всего лёгкого при аб­сцес­се…

(33)Здо­ро­вье  — это сча­стье че­ло­ве­ка. (34)И нужно было ви­деть си­я­ю­щие глаза Оли Ви­но­гра­до­вой, слы­шать её звон­кий смех! (35)Надя го­во­ри­ла мне, что за­бы­ла, как улы­ба­ет­ся её сест­ра, а те­перь… (36)Оля рез­ви­лась, как ма­лень­кая  — бегом, бегом, бегом… (37)На четвёртый этаж взбе­га­ла по лест­ни­це, не чув­ствуя одыш­ки, а ведь до опе­ра­ции на вто­рой этаж под­ни­ма­лась с тру­дом, под­дер­жи­ва­е­мая ня­неч­кой. (38)Не было гра­ниц её ра­до­сти.

— (39)Фёдор Гри­го­рье­вич,  — при­ме­тив меня во дво­ри­ке, кри­ча­ла она из рас­кры­то­го окна,  — вы идёте и ни­че­го не ви­ди­те!

— (40)А что я дол­жен уви­деть?

— (41)Всё, что во­круг вас!

(42)И сме­я­лась.

(43)И я, встрях­нув­шись, за­ме­чал, какой на самом деле хо­ро­ший денёк: небо вы­со­кое, чи­стое, много солн­ца и мяг­кой спо­кой­ной си­не­вы…

(По Ф. Г. Уг­ло­ву*)

* Фёдор Гри­го­рье­вич Углов (1904−2008)  — со­вет­ский и рос­сий­ский хи­рург, пи­са­тель и об­ще­ствен­ный де­я­тель, док­тор ме­ди­цин­ских наук, про­фес­сор.