(1)Вос­палённое со­сто­я­ние Поли, а глав­ное, её сбив­чи­вая, дву­смыс­лен­ная речь – всё под­ска­зы­ва­ло худ­шие до­гад­ки, много страш­нее, чем даже плен Ро­ди­о­на или его смер­тель­ное ра­не­ние.

(2)–Да нет же, тут дру­гое со­всем, – со­дрог­ну­лась Поля и, от­вер­нув­шись к стен­ке, вы­ну­ла из-под по­душ­ки смя­тый, за­чи­тан­ный тре­уголь­ни­чек.

(3)Впо­след­ствии Варя сты­ди­лась своих на­чаль­ных пред­по­ло­же­ний. (4)Хотя ред­кие тран­зит­ные эше­ло­ны не за­дер­жи­ва­лись в Москве, но вок­за­лы на­хо­ди­лись по­бли­зо­сти, и Ро­ди­о­ну был из­ве­стен Полин адрес. (5)Ко­неч­но, ко­ман­до­ва­ние могло и не раз­ре­шить сол­да­ту от­луч­ки из эше­ло­на в Бла­го­ве­щен­ский ту­пи­чок, тогда по­че­му же хоть от­крыт­ки не черк­нул своей-то, лю­би­мой-то, про­ез­дом в дей­ству­ю­щую армию?..

(6)Итак, это была его пер­вая фрон­то­вая ве­сточ­ка с более чем двух­не­дель­ным за­поз­да­ни­ем. (7)Во вся­ком слу­чае, сей­час вы­яс­нит­ся, с ка­ки­ми мыс­ля­ми он от­прав­лял­ся на войну. (8)Варя не­тер­пе­ли­во раз­вер­ну­ла ли­сток, весь про­ткну­тый ка­ран­да­шом, – видно, пи­са­лось на ко­ле­не. (9)При­ш­лось к лампе по­дой­ти, чтобы разо­брать туск­лые, по­лу­за­кон­чен­ные стро­ки.

(10)Варя сразу на­ткну­лась на глав­ное место.

(11)«По­жа­луй, един­ствен­ная при­чи­на, до­ро­гая моя, по­че­му мол­чал всё это время, – негде было при­стро­ить­ся, – крат­ко, с не­ожи­дан­ной пол­но­той и пря­мо­ли­ней­но, как на ис­по­ве­ди, писал Ро­ди­он. (12)– Мы всё от­сту­па­ем пока, день и ночь от­сту­па­ем, за­ни­ма­ем более вы­год­ные обо­ро­ни­тель­ные ру­бе­жи, как го­во­рит­ся в свод­ках. (13)Я очень болел к тому же, да и те­перь не со­всем ещё опра­вил­ся: хуже любой кон­ту­зии моя бо­лезнь. (14)Самое горь­кое – то, что сам я впол­не здо­ров, весь целый, нет пока на мне ни еди­ной ца­ра­пи­ны. (15)Сожги это пись­мо, тебе одной на всём свете могу я рас­ска­зать про это, – Варя пе­ре­вер­ну­ла стра­нич­ку.

(16)Про­ис­ше­ствие слу­чи­лось в одной рус­ской де­рев­не, ко­то­рую наша часть про­хо­ди­ла в от­ступ­ле­нии. (17)Я шёл по­след­ним в роте... а может, и во всей армии по­след­ним. (18)Перед нами на до­ро­ге вста­ла мест­ная де­воч­ка лет де­вя­ти, со­всем ребёнок, ви­ди­мо, на школь­ной ска­мье при­учен­ная лю­бить Крас­ную Армию... (19)Ко­неч­но, она не очень раз­би­ра­лась в стра­те­ги­че­ской об­ста­нов­ке. (20)Она под­бе­жа­ла к нам с по­ле­вы­ми цве­та­ми, и, так слу­чи­лось, они до­ста­лись мне. (21)У неё были такие пыт­ли­вые, во­про­си­тель­ные глаза – на солн­це по­лу­ден­ное в ты­ся­чу раз легче гля­деть, но я за­ста­вил себя взять бу­ке­тик, по­то­му что я не трус, ма­те­рью моей кля­нусь тебе, По­лень­ка, что я не трус. (22)За­жму­рил­ся, а при­нял его у неё, по­ки­да­е­мой на ми­лость врага... (23)С тех пор держу тот за­сох­ший ве­ни­чек по­сто­ян­но при себе, на теле моём, слов­но огонь за па­зу­хой ношу, велю его в мо­ги­лу по­ло­жить на себя, если что слу­чит­ся. (24)Я-то думал, семь раз кро­вью обо­льюсь, пре­жде чем муж­чи­ной стану, а вот как оно про­ис­хо­дит, всухую… и это ку­пель зре­ло­сти! – (25)Даль­ше две строч­ки по­па­лись вовсе не­раз­бор­чи­вые. – (26)И не знаю, По­лень­ка, хва­тит ли всей моей жизни тот по­да­рок опла­тить...»

(27)–Да, он очень вырос, твой Ро­ди­он, ты права... – скла­ды­вая пись­мо, ска­за­ла Варя, по­то­му что при по­доб­ном строе мыс­лей вряд ли этот сол­дат ока­зал­ся бы спо­со­бен на какой-либо предо­су­ди­тель­ный по­сту­пок.

(28)Об­няв­шись, по­друж­ки слу­ша­ли ше­лест дождя и ред­кие, за­ту­ха­ю­щие гудки ав­то­ма­шин. (29)Темой бе­се­ды слу­жи­ли со­бы­тия ис­тек­ше­го дня: от­крыв­ша­я­ся на цен­траль­ной пло­ща­ди вы­став­ка тро­фей­ных самолётов, не­за­сы­пан­ная во­рон­ка на улице Весёлых, как они уже при­вык­ли её на­зы­вать в оби­хо­де между собой, Га­стел­ло, чей са­мо­заб­вен­ный по­двиг про­гре­мел в те дни на всю стра­ну.

(По Л. Лео­но­ву*)

*Лео­нид Мак­си­мо­вич Лео­нов (1899–1994) – рус­ский пи­са­тель, об­ще­ствен­ный де­я­тель.

(1)Эти трое были живые, смеш­ли­вые, ост­рые на язык. (2)Раз­го­вор шёл о новых кни­гах. (3)Было при­ят­но слы­шать, как эти ре­бя­та, мо­ло­дые стро­и­те­ли, по­ка­зы­ва­ли свой вкус, са­мо­сто­я­тель­ность суж­де­ний. (4)Они знали стихи Бу­ла­та Окуд­жа­вы, уже про­чи­та­ли новый роман Га­б­ри­э­ля Гар­сии Мар­ке­са. (5)Они были в курсе по­след­них филь­мов и пре­мьер, ко­то­рых я ещё не видел, и книж­ных но­ви­нок, о ко­то­рых я ещё по­ня­тия не имел. (6)Они си­де­ли пе­ре­до мной в своих за­мыз­ган­ных спе­цов­ках, но видны были их мод­ные стриж­ки, слова они упо­треб­ля­ли на уров­не наи­выс­ше­го об­ра­зо­ва­ния, раз­го­ва­ри­вать с ними было труд­но и ин­те­рес­но.

(7)Когда они ушли, я обер­нул­ся к про­ра­бу и по­хва­лил его ребят. (8)«По­нра­ви­лись... а Ер­ма­ков, зна­чит, не про­извёл?»  — ска­зал он как-то не­при­ят­но-на­смеш­ли­во.

(9)Ер­ма­ков был плот­ник, с ко­то­рым я раз­го­ва­ри­вал до этого, и Ер­ма­ков дей­стви­тель­но «не про­из­вел ». (10)Ни­че­го он не читал, не видел, ни к чему не стре­мил­ся. (11)Был он, оче­вид­но, из тех за­бой­щи­ков «козла», что ча­са­ми сту­чат во дво­рах или ре­жут­ся в карты.

(12)Так-то оно так, и про­раб со­глас­но качал го­ло­вой. (13)Од­на­ко, к ва­ше­му све­де­нию, Ер­ма­ков  — зо­ло­той че­ло­век, один из самых чест­ных и доб­ро­со­вест­ных ра­бот­ни­ков. (14)Тот, на кого можно по­ло­жить­ся в любой си­ту­а­ции, сер­деч­ный, от­зыв­чи­вый че­ло­век, ра­бо­ту ко­то­ро­го, кста­ти, можно ни­ко­гда не про­ве­рять. (15)Не то что эти мо­лод­цы, тяп-ляп, кое-как, лишь бы ско­рее. (16)Про­раб го­во­рил об этих троих с подчёрк­ну­тым пре­не­бре­же­ни­ем, он был оби­жен за Ер­ма­ко­ва, и мои оцен­ки за­де­ли его не­спра­вед­ли­во­стью. (17)Позд­нее я имел воз­мож­ность про­ве­рить его слова. (18)Он был прав, удру­ча­ю­ще прав...

(19)Го­да­ми не убы­ва­ю­щая оче­редь стоит в Эр­ми­таж. (20)С утра до ве­че­ра его залы полны го­ро­жан и при­ез­жих из­да­ле­ка. (21)Какая-то часть из при­хо­дя­щих сюда дей­стви­тель­но что-то по­лу­чит для себя, как-то взвол­ну­ет­ся про­из­ве­де­ни­я­ми ве­ли­ких

ма­сте­ров, но сколь­ко зайдёт сюда, чтобы от­ме­тить­ся, чтобы ска­зать, что был в Эр­ми­та­же, для пре­сти­жа, сколь­ко из них сколь­зят рав­но­душ­но-спо­кой­ным взгля­дом, за­по­ми­ная, чтобы знать! (22)Ер­ма­ков, тот во­об­ще не был в Эр­ми­та­же, и в Пав­лов­ске не был, и в Пуш­ки­не. (23)Был в Пе­тер­го­фе, фон­та­ны смот­рел. (24)Огром­ная куль­тур­но-ху­до­же­ствен­ная жизнь та­ко­го го­ро­да, как Пе­тер­бург, про­хо­дит мимо него. (25)Но, может быть, этот от­кро­вен­ный не­ин­те­рес более че­стен, чем фор­маль­ное при­об­ще­ние к куль­ту­ре.

(По Д. Гра­ни­ну*)

* Да­ни­ил Алек­сан­дро­вич Гра­нин (род. в 1919 г.)  — рус­ский пи­са­тель, автор мно­же­ства ро­ма­нов, по­ве­стей, эссе, очер­ков.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 3.

(1)Не знаю, кто из ве­ли­ких ска­зал, что более всего сле­ду­ет пре­зи­рать сла­бость. (2)А может, никто этого не го­во­рил, по­то­му что ис­ти­на эта слиш­ком оче­вид­на, чтобы её от­ли­вать в какой-то ажур­ный афо­ризм. (3)Ведь и в самом деле мно­же­ство людей под­ли­ча­ют, об­ма­ны­ва­ют, ведут бес­чест­ную игру вовсе не для того, чтобы до­бить­ся какой-то лич­ной вы­го­ды. (4)Нет, чаще всего под­ле­ца­ми нас де­ла­ет сла­бость: вроде бы не хотел че­ло­век ни­че­го пло­хо­го де­лать, даже на­про­тив, хотел по­мочь, желал про­явить своё бла­го­род­ство и бес­ко­ры­стие, а не по­лу­чи­лось, не хва­ти­ло сил. (5)Вот и вышло, что он не помог, об­ма­нул, бро­сил, пре­дал...

(6)Мне всё вспо­ми­на­ют­ся мно­го­чис­лен­ные ска­за­ния про ры­ца­рей, ко­то­рые спа­са­ли не­счаст­ных ца­ре­вен от чу­до­вищ. (7)В ре­аль­но­сти чаще бы­ва­ет по-дру­го­му. (8)По­обе­ща­ет иной бла­го­род­ный ры­царь бед­ной де­вуш­ке, что не даст её в обиду, а когда уви­дит ог­не­ды­ша­ще­го дра­ко­на, когда услы­шит его хрип­лый рёв, вся книж­ная ге­ро­и­ка мигом вы­ле­тит из его тря­су­щей­ся ду­шон­ки  — и толь­ко и ви­де­ли вы этого горе-змее­бор­ца.

(9)Я спе­шил на лек­ции. (10)На оста­нов­ке уви­дел ху­день­кую де­вуш­ку, ко­то­рая несла боль­шую хо­зяй­ствен­ную сумку.

(11)— Де­вуш­ка, вам по­мочь?  — спро­сил я. (12)Де­вуш­ка оста­но­ви­лась, чтобы пе­ре­хва­тить сумку дру­гой рукой, и сде­ла­ла какое-то уста­лое дви­же­ние го­ло­вой, ко­то­рое можно было при­нять и за не­ре­ши­тель­ный отказ, и за роб­кое со­гла­сие. (13)Без лиш­них слов я вы­хва­тил у неё сумку и, под­бро­сив её, бодро спро­сил:

(14)—Куда вам?

(15)- Седь­мая Ра­ди­аль­ная! (16)Там у меня ба­буш­ка живёт!

(17)С цен­траль­ной улицы мы свер­ну­ли в про­улок, где на­чи­нал­ся част­ный сек­тор. (18)Од­но­этаж­ные ла­чуж­ки бес­по­ря­доч­но рас­сы­па­лись ка­ки­ми-то за­мыс­ло­ва­ты­ми кон­цен­три­че­ски­ми кру­га­ми, и по­пав­ше­му сюда че­ло­ве­ку вы­брать­ся было труд­нее, чем из Крит­ско­го ла­би­рин­та. (19)Один дом рас­по­ла­гал­ся на Де­вя­той Ра­ди­аль­ной, а дру­гой, рядом с ним, по­че­му-то счи­тал­ся на Две­на­дца­той. (20)Про­хо­жие, когда мы их спра­ши­ва­ли, по­сы­ла­ли нас то в одну сто­ро­ну, то в дру­гую. (21)Кто-то качал го­ло­вой, по­сме­и­ва­ясь над не­ле­по­стью нашей прось­бы  — найти нуж­ный адрес в этом бес­фор­мен­ном на­гро­мож­де­нии жилья. (22)Сумка между тем до­воль­но ощу­ти­мо тя­ну­ла книзу. (23)Я то и дело менял руки.

(24)— Де­вуш­ка, там у вас кир­пи­чи?

(25)— Нет, там кар­тош­ка. (26)Я ба­буш­ке при­вез­ла из де­рев­ни...

(27)Гос­по­ди, эти де­ре­вен­ские чу­да­ки... (28)Кар­тош­ку в сумке во­зить... (29)Она на рынке пять руб­лей стоит... (30)Меня по­сте­пен­но стала раз­дра­жать её ку­коль­ная ми­ло­вид­ность, её вздёрну­тый носик и какая-то дет­ская без­за­щит­ность. (31)Кто же это чадо в чужой город от­пра­вил, к тому же с сум­кой раз­ме­ром с ба­гаж­но-поч­то­вый вагон?

(32)Мы хо­ди­ли уже почти час, мои руки по­вис­ли, ощу­ти­мо бо­ле­ли ноги, но нуж­но­го ад­ре­са всё не было. (33)Про­сто так бро­сить дев­чон­ку было стыд­но, но и рыс­кать по этому тру­щоб­но­му хаосу я тоже боль­ше не мог. (34)Де­вуш­ка тоже тя­го­ти­лась тем, что ввя­за­ла меня в эти бес­ко­неч­ные стран­ствия. (35)Она робко про­си­ла: «Да­вай­те я по­не­су сама. (36)Вы идите!» (37)Этот ис­пу­ган­но-тре­вож­ный голос вы­во­дил меня из себя.

(38)Когда мы ока­за­лись на какой-то Че­тыр­на­дца­той Ра­ди­аль­ной, я не вы­дер­жал:

(39)— Да что это за город иди­о­тов?! (40)Кто эти улицы пла­ни­ро­вал? (41)В тайге ско­рее игол­ку найдёшь, чем здесь нуж­ный адрес...

(42)Я по­ста­вил сумку и, уже не скры­вая уста­лой зло­сти, не­при­яз­нен­но по­смот­рел на де­вуш­ку. (43)Она, как бы со­гла­ша­ясь со мной, кив­ну­ла и потёрла лоб белой ла­до­шкой.

(44)- По­стой здесь! (45)Я спро­шу у кого-ни­будь!  — ска­зал я и на­пра­вил­ся через до­ро­гу к жен­щи­не, ко­то­рая во­зи­лась с

цве­та­ми в па­ли­сад­ни­ке. (46)Ни­че­го не узнав от неё, я пошёл даль­ше. (47)Но во дво­рах ни­ко­го не было, я пересёк улицу, потом ещё один про­улок... (48)А потом пошёл в уни­вер­си­тет.

(49)Я схо­дил на лек­ции, по­си­дел в биб­лио­те­ке, толь­ко ве­че­ром вспом­нил о за­бы­той мною где-то в ла­би­рин­те домов де­вуш­ке. (50)Мне вдруг по­чу­ди­лось, что она, при­ко­ван­ная к тяжёлой сумке, до сих пор стоит и с на­деж­дой вы­смат­ри­ва­ет меня. (51)А может, она по­ня­ла, что я уже не вер­нусь, но, па­ра­ли­зо­ван­ная стра­хом, не может дви­нуть­ся с места. (52)И всё-таки моя пла­чу­щая со­весть ру­га­ла меня не за то, что я бро­сил де­вуш­ку, а за то, что там, на оста­нов­ке, не прошёл мимо неё, впу­тал­ся в это не­по­силь­ное для себя дело.

(По М. Ху­дя­ко­ву*)

* Ми­ха­ил Ге­ор­ги­е­вич Ху­дя­ков (род. в 1894 г.)  — ар­хео­лог, ис­сле­до­ва­тель ис­то­рии и куль­ту­ры По­вол­жья.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 5.

(1)Чаще всего че­ло­век ищет свою мечту, но бы­ва­ет и так, что мечта на­хо­дит че­ло­ве­ка. (2)Как бо­лезнь, как вирус грип­па. (3)Вроде бы ни­ко­гда Коль­ка Велин не смот­рел на небо, за­та­ив ды­ха­ние, и го­ло­са птиц, ре­яв­ших в го­лу­бой вы­ши­не, не за­став­ля­ли тре­пе­тать его серд­це. (4)Он был самым обык­но­вен­ным уче­ни­ком, в меру усид­чи­вым и ста­ра­тель­ным, в школу ходил без осо­бо­го за­до­ра, на уро­ках был тише воды, любил ры­ба­чить...

(5)Всё пе­ре­ме­ни­лось мгно­вен­но. (6)Он вдруг решил, что ста­нет лётчи­ком.

(7)В глу­хой, далёкой де­рев­не, где до бли­жай­шей стан­ции боль­ше ста ки­ло­мет­ров, где любая по­езд­ка ста­но­вит­ся целым пу­те­ше­стви­ем, сама эта мысль ка­за­лась безу­ми­ем. (8)Жиз­нен­ная стезя каж­до­го че­ло­ве­ка здесь была ров­ной и пря­мой: после школы маль­чи­ки по­лу­ча­ли права на управ­ле­ние трак­то­ром и ста­но­ви­лись ме­ха­ни­за­то­ра­ми, а самые сме­лые окан­чи­ва­ли во­ди­тель­ские курсы и ра­бо­та­ли в селе шофёрами. (9)Ез­дить по земле  — вот удел че­ло­ве­ка. (10)А тут ле­тать на самолёте! (11)На Коль­ку смот­ре­ли как на чу­да­ка, и отец на­де­ял­ся, что вздор­ная идея как-ни­будь сама собой уле­ту­чит­ся из го­ло­вы сына. (12)Мало ли чего мы хотим в мо­ло­до­сти! (13)Жизнь  — же­сто­кая штука, она всё рас­ста­вит по своим ме­стам и рав­но­душ­но, как маляр, за­кра­сит серой крас­кой наши пыл­кие мечты, на­ри­со­ван­ные в юно­сти.

(14)Но Коль­ка не сда­вал­ся. (15)Ему гре­зи­лись се­реб­ри­стые кры­лья, не­су­щие его над влаж­ным сне­гом об­ла­ков, и гу­стой упру­гий воз­дух, чи­стый и хо­лод­ный, как род­ни­ко­вая вода, на­пол­нял его лёгкие.

(16)После вы­пуск­но­го ве­че­ра он от­пра­вил­ся на стан­цию, купил билет до Орен­бур­га и ноч­ным по­ез­дом по­ехал по­сту­пать в лётное учи­ли­ще. (17)Проснул­ся Коль­ка рано утром от ужаса. (18)Ужас, будто удав, сда­вил его око­че­нев­шее тело хо­лод­ны­ми коль­ца­ми и впил­ся своей зу­ба­стой па­стью в самую грудь. (19)Коль­ка спу­стил­ся с верх­ней полки вниз, по­смот­рел в окно, и ему стало ещё страш­нее. (20)Де­ре­вья, вы­сту­пав­шие из по­лу­мглы, тя­ну­ли к стёклам кри­вые руки, узкие просёлки, слов­но серые степ­ные га­дю­ки, рас­пол­за­лись по ку­стам, и с неба, за­пол­нен­но­го до краёв кло­чья­ми обо­дран­ных туч, фи­о­ле­то­во-чёрной крас­кой сте­кал на землю су­мрак. (21)Куда я еду? (22)Что я там буду де­лать один? (23)Коль­ке пред­ста­ви­лось, что сей­час его вы­са­дят и он ока­жет­ся в бес­пре­дель­ной пу­сто­те не­оби­та­е­мой пла­не­ты...

(24)При­е­хав на вок­зал, он в тот же день купил билет на об­рат­ную до­ро­гу и через два дня вер­нул­ся домой. (25)К его воз­вра­ще­нию все от­нес­лись спо­кой­но, без издёвки, но и без со­чув­ствия. (26)Денег, по­тра­чен­ных на би­ле­ты, не­мно­го жаль, зато съез­дил, по­смот­рел, про­ве­рил себя, успо­ко­ил­ся, те­перь вы­бро­сит из го­ло­вы вся­кий вздор и ста­нет нор­маль­ным че­ло­ве­ком. (27)Та­ко­вы за­ко­ны жизни: всё, что взле­те­ло вверх, рано или позд­но воз­вра­ща­ет­ся на землю. (28)Ка­мень, птица, мечта  — всё

воз­вра­ща­ет­ся назад...

(29)Коль­ка устро­ил­ся в лес­хоз, же­нил­ся, сей­час рас­тит двух дочек, в вы­ход­ные ходит на ры­бал­ку. (30)Сидя на бе­ре­гу мут­ной ре­чуш­ки, он смот­рит на бес­шум­но ле­тя­щие в не­бес­ной вы­ши­не ре­ак­тив­ные самолёты, сразу опре­де­ля­ет: вот «МиГ», а вон «Су». (31)Серд­це его сто­нет от ще­мя­щей боли, ему хо­чет­ся по­вы­ше под­прыг­нуть и хотя бы разок глот­нуть той све­же­сти, ко­то­рой небо щедро поит птиц. (32)Но рядом сидят ры­ба­ки, и он пуг­ли­во пря­чет свой взвол­но­ван­ный взгляд, на­са­жи­ва­ет чер­вяч­ка на крю­чок, а потом тер­пе­ли­во ждёт, когда начнёт кле­вать.

(По С. Ми­зе­ро­ву*)

* Сер­гей Вик­то­ро­вич Ми­зе­ров (род. в 1958 г.)  — рос­сий­ский пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 4.

(1)В дет­стве я за­чи­ты­вал­ся книж­ка­ми про ин­дей­цев и страст­но меч­тал жить где-ни­будь в пре­ри­ях, охо­тить­ся на би­зо­нов, но­че­вать в ша­ла­ше... (2)Летом, когда я окон­чил де­вя­тый класс, моя мечта не­ожи­дан­но сбы­лась: дядя пред­ло­жил мне охра­нять па­се­ку на бе­ре­гу тощей, но рыб­ной ре­чуш­ки Си­ся­вы. (3)В ка­че­стве по­мощ­ни­ка он на­вя­зал сво­е­го де­ся­ти­лет­не­го сына Мишку, парня сте­пен­но­го, хо­зяй­ствен­но­го, но про­жор­ли­во­го, как гал­чо­нок.

(4)Два дня про­ле­те­ли в один миг: мы ло­ви­ли щук, об­хо­ди­ли до­зо­ром наши вла­де­ния, во­ору­жив­шись луком и стре­ла­ми, без уста­ли ку­па­лись; в гу­стой траве, где мы со­би­ра­ли ягоды, та­и­лись га­дю­ки, и это при­да­ва­ло на­ше­му со­би­ра­тель­ству остро­ту опас­но­го при­клю­че­ния. (5)Ве­че­ра­ми в огром­ном котле я варил уху из пой­ман­ных щук, а Мишка, пыхтя от на­ту­ги, вы­хле­бы­вал её огром­ной, как ковш экс­ка­ва­то­ра, лож­кой.

(6)Но, как вы­яс­ни­лось, одно дело  — чи­тать про охот­ни­чью жизнь в кни­гах, и со­всем дру­гое  — жить ею в ре­аль­но­сти.

(7)Скука мало-по­ма­лу на­чи­на­ла то­мить меня, вна­ча­ле она ныла не­силь­но, как не­до­ле­чен­ный зуб, потом боль стала на­рас­тать и всё ярост­нее тер­зать мою душу. (8)Я стра­дал без книг, без те­ле­ви­зо­ра, без дру­зей, уха опро­ти­ве­ла мне, степь, уты­кан­ная оран­же­вы­ми кам­ня­ми, по­хо­жи­ми на клыки вы­мер­ших реп­ти­лий, вы­зы­ва­ла тоску, и даже далёкое поле жёлтого под­сол­неч­ни­ка мне ка­за­лось огром­ным клад­би­щем, ко­то­рое за­ва­ли­ли ис­кус­ствен­ны­ми цве­та­ми.

(9)Од­на­ж­ды после обеда по­слы­шал­ся гул ма­ши­ны. (10)Дядя так рано ни­ко­гда не при­ез­жал  — мы ре­ши­ли, что это раз­бой­ни­ки-гра­би­те­ли.

(11)Схва­тив лук и стре­лы, мы вы­ско­чи­ли из па­лат­ки, чтобы дать отпор не­зва­ным го­стям. (12)Возле па­се­ки оста­но­ви­лась «Волга». (13)Вы­со­кий муж­чи­на лет со­ро­ка, обой­дя ма­ши­ну, от­крыл зад­нюю дверь и помог выйти ма­лень­ко­му ста­рич­ку. (14)Тот, ша­та­ясь на сла­бых ногах, тя­же­ло осел на траву и стал с жад­ной прон­зи­тель­но­стью смот­реть кру­гом, слов­но чуял в лет­нем зное какой-то неотчётли­вый запах и пы­тал­ся по­нять, от­ку­да он ис­хо­дит. (15)Вдруг ни с того ни с сего ста­ри­чок за­пла­кал. (16)Его лицо не мор­щи­лось, губы не дро­жа­ли, про­сто из глаз часто-часто по­тек­ли слёзы и стали па­дать на траву. (17)Мишка хмык­нул: ему, на­вер­ное, по­ка­за­лось чуд­ным, что ста­рый че­ло­век пла­чет, как дитя. (18)Я дёрнул его за руку. (19)Муж­чи­на, ко­то­рый привёз ста­ри­ка, по­ни­мая при­чи­ну на­ше­го удив­ле­ния, по­яс­нил:

(20)— Это мой дед! (21)Рань­ше он жил здесь. (22)На этом самом месте сто­я­ла де­рев­ня. (23)А потом все разъ­е­ха­лись, ни­че­го не оста­лось...

(24)Ста­рик кив­нул, а слёзы не пе­ре­ста­вая текли по его серым впа­лым щекам.

(25)Когда они уеха­ли, я огля­нул­ся по сто­ро­нам. (26)Наши тени  — моя, вы­со­кая, и Миш­ки­на, чуть мень­ше,  — пе­ре­се­ка­ли берег. (27)В сто­ро­не горел костёр, ве­те­рок ше­ве­лил фут­бол­ку, ко­то­рая су­ши­лась на верёвке... (28)Вдруг я ощу­тил всю силу вре­ме­ни, ко­то­рое вот так раз  — и слиз­ну­ло целую все­лен­ную про­шло­го. (29)Не­уже­ли от нас оста­нут­ся толь­ко эти смут­ные тени, ко­то­рые бес­след­но рас­та­ют в ми­нув­шем?! (30)Я, как ни си­лил­ся, не мог пред­ста­вить, что здесь когда-то сто­я­ли дома, бе­га­ли шум­ные дети, росли яб­ло­ни, жен­щи­ны су­ши­ли бельё... (31)Ни­ка­ко­го знака былой жизни! (32)Ни­че­го! (33)Толь­ко пе­чаль­ный ко­выль скорб­но качал стеб­ля­ми и уми­ра­ю­щая ре­чуш­ка едва ше­ве­ли­лась среди ка­мы­шей...

(34)Мне вдруг стало страш­но, как будто подо мной рух­ну­ла земля и я ока­зал­ся на краю без­дон­ной про­па­сти. (35)Не может быть! (36)Не­уже­ли че­ло­ве­ку не­че­го про­ти­во­по­ста­вить этой глу­хой, рав­но­душ­ной веч­но­сти?

(37)Ве­че­ром я варил уху. (38)Мишка под­бра­сы­вал дрова в костёр и лез своей цик­ло­пи­че­ской лож­кой в ко­те­лок  — сни­мать пробу. (39)Рядом с нами робко ше­ве­ли­лись тени, и мне ка­за­лось, что сюда из про­шло­го не­сме­ло при­шли не­ко­гда жив­шие здесь люди, чтобы по­греть­ся у огня и рас­ска­зать о своей жизни. (40)Порою, когда про­бе­гал ветер, мне даже слыш­ны были чьи-то тихие го­ло­са...

(41)Тогда я по­ду­мал: па­мять. (42)Чут­кая че­ло­ве­че­ская па­мять. (43)Вот что че­ло­век может про­ти­во­по­ста­вить глу­хой, хо­лод­ной веч­но­сти. (44)И ещё я по­ду­мал о том, что обя­за­тель­но всем рас­ска­жу о се­го­дняш­ней встре­че. (45)Я обя­зан это рас­ска­зать, по­то­му что ми­нув­шее по­свя­ти­ло меня в свою тайну, те­перь мне нужно до­не­сти, как тле­ю­щий уголёк, живое вос­по­ми­на­ние о про­шлом и не дать хо­лод­ным вет­рам веч­но­сти его по­га­сить.

(По Р. Са­ви­но­ву*)

* Роман Сер­ге­е­вич Са­ви­нов (род. в 1980 г.)  — рос­сий­ский пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 6.

(1)Су­ще­ству­ет точ­ное че­ло­ве­че­ское на­блю­де­ние: воз­дух мы за­ме­ча­ем, когда его на­чи­на­ет не хва­тать. (2)Чтобы сде­лать это вы­ра­же­ние со­всем точ­ным, надо бы вме­сто слова «за­ме­чать» упо­тре­бить слово «до­ро­жить». (3)Дей­стви­тель­но, мы не до­ро­жим воз­ду­хом и не ду­ма­ем о нём, пока нор­маль­но и бес­пре­пят­ствен­но дышим.

(4)По обы­ден­но­сти, по нашей не­за­ме­ча­е­мо­сти нет, по­жа­луй, у воз­ду­ха ни­ко­го на земле ближе, чем трава. (5)Мы при­вык­ли, что мир  — зелёный. (6)Льём на траву бен­зин, мазут, ке­ро­син, кис­ло­ты и щёлочи. (7)Вы­сы­пать ма­ши­ну за­вод­ско­го шлака и на­крыть и от­го­ро­дить от солн­ца траву? (8)По­ду­ма­ешь! (9)Сколь­ко там травы? (10)Де­сять квад­рат­ных мет­ров. (11)Не че­ло­ве­ка же за­сы­па­ем, траву. (12)Вы­рас­тет в дру­гом месте.

(13)Од­на­ж­ды, когда кон­чи­лась зима и ан­ти­фриз в ма­ши­не был уже не нужен, я от­крыл кра­ник, и вся жид­кость из ра­ди­а­то­ра вы­ли­лась на землю, на лу­жай­ку под ок­на­ми на­ше­го де­ре­вен­ско­го дома. (14)Ан­ти­фриз растёкся про­дол­го­ва­той лужей, потом его смыло до­ждя­ми, но на земле, ока­зы­ва­ет­ся, по­лу­чил­ся силь­ный ожог. (15)Среди плот­ной мел­кой трав­ки, рас­ту­щей на лу­жай­ке, об­ра­зо­ва­лось зло­ве­щее чёрное пятно. (16)Три года земля не могла за­ле­чить место ожога, и толь­ко потом пле­ши­на снова за­тя­ну­лась тра­вой.

(17)Под окном, ко­неч­но, за­мет­но. (18)Я жалел, что по­сту­пил не­осто­рож­но, ис­пор­тил лу­жай­ку. (19)Но ведь это под соб­ствен­ным окном! (20)Каж­дый день хо­дишь мимо, ви­дишь и вспо­ми­на­ешь. (21)Если же где-ни­будь по­даль­ше от глаз, в овра­ге, на лес­ной опуш­ке, в при­до­рож­ной ка­на­ве, да, гос­по­ди, мало ли на земле травы? (22)Жалко ли её? (23)По­ду­ма­ешь, вы­сы­па­ли шлак (же­лез­ные об­рез­ки, ще­бень), при­да­ви­ли не­сколь­ко мил­ли­о­нов тра­ви­нок, не­уже­ли та­ко­му выс­ше­му, по срав­не­нию с тра­ва­ми, су­ще­ству, как че­ло­век, ду­мать и за­бо­тить­ся о таком ни­что­же­стве, как тра­вин­ка! (24)Трава. (25)Трава она и есть трава. (26)Её много. (27)Она везде. (28)В лесу, в поле, в степи, на горах, даже в пу­сты­не... (29)Разве что вот в пу­сты­не её по­мень­ше. (30)На­чи­на­ешь за­ме­чать, что, ока­зы­ва­ет­ся, может быть так: земля есть, а травы нет. (31)Страш­ное, жут­кое, без­надёжное

зре­ли­ще!

(32)Пред­став­ляю себе че­ло­ве­ка в без­гра­нич­ной, бес­трав­ной пу­сты­не, какой может ока­зать­ся после какой-ни­будь кос­ми­че­ской или не кос­ми­че­ской ка­та­стро­фы наша Земля, об­на­ру­жив­ше­го, что на обуг­лен­ной по­верх­но­сти пла­не­ты он  — един­ствен­ный зелёный ро­сто­чек, про­би­ва­ю­щий­ся из мрака к солн­цу.

(В. Со­ло­ухин*)

* Вла­ди­мир Алек­се­е­вич Со­ло­ухин (1924-1997 гг.)  — рус­ский со­вет­ский поэт и пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 7.

(1)"Я лучше, я умнее всех". (2)Че­ло­век такой мо­раль­ной по­зи­ции на­прочь лишён спо­соб­но­сти су­дить о своих воз­мож­но­стях. (3)Хо­ро­шо, если в конце кон­цов он поймёт это и займёт со­от­вет­ству­ю­щее своим спо­соб­но­стям место, по­ло­жит на плечи по­силь­ный груз. (4)А если нет? (5)Такой че­ло­век, ока­жись он у вла­сти (пусть самой что ни на есть скром­ной), ста­нет толь­ко вре­дить делу. (6)Такой ру­ко­во­ди­тель по­бо­ит­ся иметь хо­ро­ше­го за­ме­сти­те­ля: как бы тот не занял его место. (7)Не под­дер­жит дель­но­го пред­ло­же­ния: ведь оно ис­хо­дит не от него, ру­ко­во­ди­те­ля. (8)По­хо­ро­нит хо­ро­ший про­ект, если он "не ра­бо­та­ет" на его, на­чаль­ни­ка, ав­то­ри­тет.

(9)Каж­дый че­ло­век ищет место в жизни. (10)Ста­ра­ет­ся утвер­дить своё "я". (11)Это есте­ствен­но. (12)Толь­ко вот как он на­хо­дит своё место, ка­ки­ми пу­тя­ми идёт к нему, какие мо­раль­ные цен­но­сти имеют вес в его гла­зах,  — во­прос чрез­вы­чай­но важ­ный.

(13)Поэт ска­зал: "Мы все не­множ­ко под­пи­ра­ем не­бо­свод". (14)Это о до­сто­ин­стве че­ло­ве­ка, его месте на земле, его от­вет­ствен­но­сти за себя, за всех и за всё.

(15)И ещё вер­ные слова: "Каж­дый че­ло­век стоит ровно столь­ко, сколь­ко он дей­стви­тель­но со­здал, минус его тще­сла­вие".

(16)Чего уж там, мно­гие из нас не могут при­знать­ся себе, что из-за ложно по­ня­то­го, раз­ду­то­го чув­ства соб­ствен­но­го до­сто­ин­ства, из-за не­же­ла­ния по­ка­зать­ся хуже мы ино­гда де­ла­ем опро­мет­чи­вые шаги, по­сту­па­ем не очень пра­виль­но - лиш­ний раз не пе­ре­спро­сим, не ска­жем "не знаю", "не могу".

(17)Слов нет, бес­пар­дон­ные се­бя­люб­цы вы­зы­ва­ют чув­ство осуж­де­ния. (18)Од­на­ко не лучше и те, кто раз­ме­ни­ва­ет своё до­сто­ин­ство, как мел­кую мо­не­ту. (19)В жизни каж­до­го че­ло­ве­ка, на­вер­ное, бы­ва­ют мо­мен­ты, когда он про­сто обя­зан про­явить своё са­мо­лю­бие, утвер­дить своё "я". (20)И, ко­неч­но, сде­лать это не все­гда про­сто.

(21)Одним из семи чудес света, о ко­то­рых пи­са­ли древ­ние, был Алек­сан­дрий­ский маяк - со­ору­же­ние гран­ди­оз­ное и не­обыч­ное. (22)Рас­ска­зы­ва­ют, что сфе­ри­че­ское зер­ка­ло маяка под опре­делённым углом со­би­ра­ло в пучок столь­ко сол­неч­но­го света, что могло сжи­гать ко­раб­ли, плы­ву­щие да­ле­ко в море. (23)Маяк был по­стро­ен по при­ка­зу Пто­ле­мея Фи­ла­дель­фа. (24)На мра­мор­ных пли­тах маяка са­мо­лю­би­вый фа­ра­он при­ка­зал вы­бить своё имя.

(25)Но кто был под­лин­ным твор­цом седь­мо­го чуда, его на­сто­я­щим стро­и­те­лем? (26)Люди узна­ли об этом через много лет. (27)Ока­зы­ва­ет­ся, ар­хи­тек­тор сде­лал на ка­мен­ных пли­тах маяка углуб­ле­ния и в них высек слова: "Со­страт, сын Декси­фа­на из Книда, - богам-спа­си­те­лям ради мо­ре­хо­дов". (28)Над­пись он за­ле­пил из­ве­стью, затёр её мра­мор­ной крош­кой и на ней на­чер­тал, как того тре­бо­вал фа­ра­он: "Пто­ле­мей Фи­ла­дельф".

(29)Так все­гда бы­ва­ет. (30)Ис­тин­ная цена че­ло­ве­ка рано или позд­но всё равно об­на­ру­жи­ва­ет­ся. (31)И тем выше эта цена, чем боль­ше че­ло­век любит не столь­ко себя, сколь­ко дру­гих. (32)Лев Тол­стой подчёрки­вал, что каж­дый из нас, так на­зы­ва­е­мый ма­лень­кий, ря­до­вой че­ло­век, на самом деле есть лицо ис­то­ри­че­ское. (33)Ве­ли­кий пи­са­тель воз­ла­гал от­вет­ствен­ность за судь­бу всего мира на каж­до­го из нас. (34)На то самое "я", ко­то­рое таит в себе силы ти­та­ни­че­ские. (35)То самое "я", ко­то­рое ста­но­вит­ся во сто крат силь­нее, пре­вра­ща­ясь в "мы", в за­бо­ту о нашем общем благе. (36)На этом пути че­ло­ве­ку до­ро­го доб­рое имя, об­ще­ствен­ное при­зна­ние. (37)Не будем за­бы­вать об этом.

(По М. С. Крю­ко­ву*)

* Мар­лен Сер­ге­е­вич Крю­ков (1931-1997 гг.) - рус­ский пи­са­тель, жур­на­лист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 8.

(1)Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич Плетёнкин вер­нул­ся домой, как обыч­но, в по­ло­ви­не де­вя­то­го. (2)Он ра­бо­тал в сер­вис­ной ма­стер­ской, в самом цен­тре го­ро­да. (3)Чтобы оправ­дать го­рю­чее, по до­ро­ге домой он делал оста­нов­ку возле цен­траль­но­го рынка и под­хва­ты­вал, если, ко­неч­но, повезёт, по­пут­чи­ка. (4)Се­год­ня ему не­ска­зан­но по­вез­ло, душа от ра­до­сти пела, и он, едва ра­зув­шись, даже не помыв руки, сразу же по­мчал­ся на кухню рас­ска­зы­вать об уди­ви­тель­ном про­ис­ше­ствии.

(5)Жена сто­я­ла возле ра­ко­ви­ны и мыла по­су­ду. (6)Дочь с не­до­воль­ным видом до­пи­ва­ла чай и, ка­приз­но от­то­пы­рив ниж­нюю губу, спра­ши­ва­ла:

(7)— Мам, а по­че­му нель­зя?

(8)— По­то­му что...  — раз­дражённо от­ве­ча­ла мать. (9)— Вон у отца от­пра­ши­вай­ся!

(10)Плетёнкин не­тер­пе­ли­во мах­нул рукой, прося ти­ши­ны, и, взвиз­ги­вая от ра­до­сти, чем все­гда раз­дра­жал жену, начал рас­ска­зы­вать.

(11)— Пред­став­ля­е­те, еду я се­год­ня мимо цен­траль­но­го рынка, тор­мо­зит меня какая-то жен­щи­на... (12)Про­сит, чтобы я её подвёз до за­во­до­управ­ле­ния. (13)Я гляжу: ко­жа­ное паль­то, са­пож­ки стиль­ные, ну, и на лицо такая, видно, что ухо­жен­ная... (14)Я сразу ей: три­ста!.. (15)Она даже рот от­кры­ла. (16)Ну, ни­че­го, села, довёз я её до управ­ле­ния. (17)Она вы­хо­дит и даёт мне пять­сот руб­лей... (18)Я такой: «Так, а вот сдачи-то у меня нет!» (19)Она по­смот­ре­ла на меня, по­жа­ла пле­чи­ка­ми и го­во­рит: «Ладно, сдачу оставь­те себе!» (20)Пред­став­ля­ешь, как по­вез­ло!

(21)— Да-а! (22)Были бы все пас­са­жи­ры такие!  — про­тя­ну­ла жена. (23)— Ты иди мой руки и давай са­дись ужи­нать...

(24)Плетёнкин за­крыл­ся в ван­ной и начал на­мы­ли­вать руки, вновь и вновь про­кру­чи­вая по­дроб­но­сти всего про­ис­шед­ше­го. (25)Гу­стые чёрные во­ло­сы, тон­кие паль­цы с об­ру­чаль­ным коль­цом, слег­ка отрешённый взгляд... (26)Такой взгляд бы­ва­ет у людей, ко­то­рые что-то по­те­ря­ли, а те­перь смот­рят туда, где долж­на бы ле­жать про­пав­шая вещь, пре­крас­но зная, что там её не най­дут.

(27)И вдруг он вспом­нил её! (28)Это была На­та­ша Абро­си­мо­ва, она учи­лась в па­рал­лель­ном клас­се. (29)Ко­неч­но, она из­ме­ни­лась: была не­вид­ной дур­нуш­кой, а те­перь стала на­сто­я­щей дамой, но тоск­ли­вое разо­ча­ро­ва­ние в гла­зах оста­лось. (30)Од­на­ж­ды в один­на­дца­том клас­се он вы­звал­ся про­во­дить её, вёл ти­хи­ми улоч­ка­ми, чтобы их не ви­де­ли вме­сте. (31)У неё глаза све­ти­лись от сча­стья, и, когда он по­про­сил на­пи­сать за него со­чи­не­ние на кон­курс «Ты и твой город», она тут же со­гла­си­лась. (32)Плетёнкин занял пер­вое место, по­лу­чил бес­плат­ную путёвку в Пе­тер­бург, а после этого уже не об­ра­щал вни­ма­ния на оч­ка­стую дур­нуш­ку. (33)И толь­ко на вы­пуск­ном балу, выпив шам­пан­ско­го, он в по­ры­ве слез­ли­вой сен­ти­мен­таль­но­сти по­пы­тал­ся ей что-то объ­яс­нить, а она смот­ре­ла на него с той же уста­лой тос­кой, с какой смот­ре­ла и се­год­ня.

(34)— Ну, по­лу­ча­ет­ся, что я об­ма­нул тебя!

(35)— Меня?  — она улыб­ну­лась. (36)— Разве ты меня об­ма­нул?

(37)— А кого же!  — ска­зал он и глупо ух­мыль­нул­ся. (38)Она молча ушла.

(39)...Плетёнкин хмуро на­мы­ли­вал руки. (40)Он по­ду­мал, что обя­за­тель­но встре­тит её и вернёт ей две­сти, нет, не две­сти, а все пять­сот руб­лей... (41)Но с от­ча­я­ни­ем понял, что ни­ко­гда не сде­ла­ет этого.

(42)— Ты чего там за­стрял? (43)Всё сты­нет на столе!  — по­те­ряв тер­пе­ние, крик­ну­ла из кухни жена.

(44)«Разве ты меня об­ма­нул?»  — вновь вспом­ни­лось ему, и он поплёлся есть осты­ва­ю­щий суп.

(По С. С. Ка­чал­ко­ву*)

* Сер­гей Семёнович Ка­чал­ков (род. в 1943 г.)  — со­вре­мен­ный пи­са­тель-про­за­ик.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 1.

(1)Слу­чи­лось так, что в ка­че­стве пре­по­да­ва­те­ля в ауди­то­рию выс­ше­го учеб­но­го за­ве­де­ния я впер­вые вошёл, когда мне не было и два­дца­ти лет, в 1942 году. (2)Мы толь­ко что за­кон­чи­ли курсы во­ен­ных пе­ре­вод­чи­ков при Во­ен­ном ин­сти­ту­те ино­стран­ных язы­ков и го­то­ви­лись ехать на фронт. (3)Но не­сколь­ких из нас оста­ви­ли пре­по­да­вать в ин­сти­ту­те. (4)Меня пре­ду­пре­ди­ли: моими слу­ша­те­ля­ми будут кур­сан­ты, уже за­кон­чив­шие об­ще­вой­ско­вые учи­ли­ща. (5)Перед ними я робел. (6)Пред­сто­ит учить мне и при­зван­ных в армию сту­ден­ток. (7)Они меня сму­ща­ли. (8)Вид мой был от­нюдь не бра­вый: более чем скром­ное об­мун­ди­ро­ва­ние и сущее не­сча­стье  — бо­тин­ки с об­мот­ка­ми вме­сто сапог.

(9)Вот тут-то пе­ре­до мной и встал во­прос: «Быть или ка­зать­ся?» (10)Я пред­став­лял себе ясно, каким по­ка­жусь своим пер­вым уче­ни­кам. (11)Как сде­лать, чтобы они по­чув­ство­ва­ли, каков я есть? (12)Решил на­чать с ло­бо­вой пси­хо­ло­ги­че­ской атаки. (13)Про­де­мон­стри­рую не­сколь­ко при­ме­ров ра­бо­ты во­ен­но­го пе­ре­вод­чи­ка, потом скажу: «Вот что я умею и этому научу вас».

(14)Взяв с собой тро­фей­ные уста­вы и пись­ма не­мец­ких сол­дат, я с за­ми­ра­ю­щим серд­цем пошёл в класс. (15)Перед две­рью ма­я­чил де­жур­ный: выше меня на го­ло­ву, вы­прав­ка умо­по­мра­чи­тель­ная, об­мун­ди­ро­ва­ние, какое мне и не сни­лось.

(16)Я взял­ся за ручку двери.

(17)— Ты куда?  — гроз­но осве­до­мил­ся де­жур­ный.

(18)—В класс!

(19)— Это чего ради? (20)К нам сей­час пре­по­да­ва­тель придёт!

(21)—Это я!

(22)— Брось за­ли­вать!  — начал де­жур­ный, но вдруг осёкся, ши­ро­ко рас­пах­нул пе­ре­до мной двери и от не­ожи­дан­но­сти вме­сто «Встать! Смир­но!» гарк­нул: «Встать! Руки вверх!»

(23)От­де­ле­ние, вско­чив­шее со своих мест, рух­ну­ло на ска­мьи, да­вясь от хо­хо­та.

(24)Рас­те­ряв­шись и видя перед собой ауди­то­рию из одних бра­вых стро­е­ви­ков и бли­ста­тель­ных кра­са­виц,  — так мне ка­за­лось  — я, вме­сто того чтобы про­де­мон­стри­ро­вать на при­ме­рах, в чём со­сто­ит ра­бо­та во­ен­но­го пе­ре­вод­чи­ка, сразу ска­зал:

(25)— Сей­час я по­ка­жу вам, что я умею...

(26)Тут у меня рас­пу­сти­лась об­мот­ка. (27)Я по­ста­вил ногу на та­бу­рет и начал об­ма­ты­вать ею ногу, но про­дол­жал го­во­рить:

(28)— И этому научу вас!

(29)Слу­ша­те­ли за­дох­ну­лись от смеха.

(30)«Всё по­гиб­ло!»  — по­ду­мал я с от­ча­я­ни­ем.

(31)Но от­сту­пать не­ку­да. (32)Делая вид, что не слышу смеха, я при­ка­зал:

(33)— Рас­крыть любой устав на любом месте!

(34)Де­жур­ный по­спе­шил рас­крыть одну из синих кни­жек. (35)И я стал пе­ре­во­дить с листа, сам себе при­ка­зав: «В темпе!» (36)Потом про­де­лал то же самое с вы­хва­чен­ным на­уда­чу тро­фей­ным при­ка­зом. (37)Осо­бен­но впе­чат­лил слу­ша­те­лей пе­ре­вод тро­фей­но­го пись­ма, на­пи­сан­но­го воз­рождённым в гит­ле­ров­ские вре­ме­на го­ти­че­ским шриф­том. (38)Не­при­выч­но­му он ка­жет­ся иеро­гли­фа­ми. (39)И на­ко­нец, не глядя на схему, от­ба­ра­ба­нил струк­ту­ру двух ди­ви­зий вер­мах­та: пе­хот­ной и тан­ко­вой.

(40)Сло­вом, я за­ста­вил своих уче­ни­ков за­быть и мою не­при­лич­ную мо­ло­дость, и гро­теск­но-не­ле­пое по­яв­ле­ние, и даже об­мот­ки. (41)Но уж потом мне при­хо­ди­лось каж­дый день, не давая себе спус­ку и по­блаж­ки, быть, а зна­чит, не за­бо­тить­ся о том, чтобы ка­зать­ся.

(По С. Льво­ву*)

* Сер­гей Льво­вич Львов (род. в 1922 г.)  — рус­ский пи­са­тель, жур­на­лист, ли­те­ра­тур­ный кри­тик.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 2.

(1)Ве­че­ром мо­ло­дой пас­тух Гриш­ка Ефи­мов, ко­то­ро­го за боль­шие хря­ще­ва­тые уши, тор­ча­щие в раз­ные сто­ро­ны, будто ост­рень­кие рожки, на­зы­ва­ли Чертёнком, при­гнал в село табун. (2)Бе­ше­но вра­щая зрач­ка­ми, он рас­ска­зал тол­пив­шим­ся возле га­ра­жа му­жи­кам, что видел в степи на­сто­я­щую ан­ти­ло­пу.

—(3)Да чего этого Чертёнка слу­шать: он со­ба­ку от ку­ри­цы не от­ли­ча­ет!  — не­до­вер­чи­во от­ма­хи­ва­лись от него.  — (4)От­ку­да в наших ме­стах ан­ти­ло­пы?

—(5)Да я лично видел! (6)Она в ло­щи­не пас­лась!

—(7)Так, может, это не ан­ти­ло­па, а се­вер­ный олень или ма­монт?!  —вкрад­чи­во спро­сил виз­жа­ще­го от обиды Чертёнка дед Ка­доч­ни­ков, пряча улыб­ку в боль­шой окла­ди­стой бо­ро­де. (8)Сме­ясь, му­жи­ки стали рас­хо­дить­ся. (9)Не сме­ял­ся толь­ко рос­лый ме­ха­ник Ни­ко­лай Са­вуш­кин. (10)Он стро­го по­смот­рел на пас­ту­ха и тихо спро­сил его:

—(11)Ты точно ан­ти­ло­пу видел?

—(12)Точно! (13)Видел! (14)Мамой кля­нусь!  — пас­тух не­ук­лю­же пе­ре­кре­стил­ся.  — (15)А зачем тебе, Колёк, ан­ти­ло­па? (16)Лето ведь  — мясо ис­пор­тит­ся!

—(17)Мне не мясо, мне рога нужны, я из них ле­кар­ство сде­лаю! (18)Дочка у меня силь­но хво­ра­ет, уже тре­тий год.

(19)Ран­ним утром, едва толь­ко рас­све­ло, Са­вуш­кин взял ружьё и от­пра­вил­ся в ло­щи­ну. (20)Туман ту­ги­ми лен­та­ми по­кры­вал степь, и сквозь белые кру­же­ва си­не­ли оди­но­кие берёзы, по­хо­жие на ста­рин­ные ко­раб­ли, за­стряв­шие во льдах. (21)Са­вуш­кин ис­хо­дил всю ло­щи­ну, про­ла­зил все пе­ре­ле­ски, но не нашёл сле­дов ан­ти­ло­пы. (22)Он знал, что ни­че­го не найдёт. (23)Так уж, видно, суж­де­но. (24)Суж­де­но ви­деть стек­лян­ные глаза де­воч­ки, ко­то­рая с тос­кой смот­рит куда-то внутрь себя, как будто чув­ству­ет, как по её кро­шеч­но­му телу крадётся боль. (25)Боль, по­хо­жая на боль­шую чёрную кошку.

(26)Не­щад­но па­ли­ло по­лу­ден­ное солн­це, и воз­дух, слов­но го­ря­чий жир, сте­кал гу­сты­ми стру­я­ми на землю. (27)Нужно было воз­вра­щать­ся назад. (28)Са­вуш­кин спу­стил­ся с холма и за­пла­кал. (29)По его лицу, ме­ша­ясь с потом, текли слёзы и, будто кис­ло­та, разъ­еда­ли кожу... (30)Она мол­чит, про­сто смот­рит внутрь себя и мол­чит, по­то­му что знает: никто не по­мо­жет. (31)И ты ви­дишь, как твой ребёнок в оди­но­че­стве блуж­да­ет по бес­ко­неч­ным ла­би­рин­там боли.

(32)Вдруг Са­вуш­кин замер. (33)В овраж­ке, про­ры­том веш­ни­ми во­да­ми, сто­я­ла ан­ти­ло­па. (34)Со­всем близ­ко, под самым носом, шагах в два­дца­ти. (35)Са­вуш­кин осто­рож­но снял с плеча ружьё, взвёл курки. (36)Ан­ти­ло­па смот­ре­ла на него, но по­че­му-то не убе­га­ла.

—(37)Стой, стой, ми­лень­кая, стой!  — шёпотом уго­ва­ри­вал её Са­вуш­кин. (38)Он шаг­нул влево и уви­дел рядом с ан­ти­ло­пой детёныша. (39)Малыш при­мо­стил­ся возле ма­те­ри, на траве, под­жав тон­кие ножки, и, сморённый

жарой, уста­ло смот­рел куда-то в сто­ро­ну. (40)Мать сто­я­ла возле него, за­кры­вая своим телом от па­ля­ще­го солн­ца. (41)Про­хлад­ная тень, будто фи­о­ле­то­вое по­кры­ва­ло, ле­жа­ла на сонно вздра­ги­ва­ю­щей го­лов­ке детёныша. (42)Са­вуш­кин вздох­нул и по­пя­тил­ся назад...

(43)Солн­це жгло про­калённую землю. (44)Дочка си­де­ла на крыль­це и ела зем­ля­ни­ку, ко­то­рую он на­рвал в овра­ге перед самым селом.

—(45)Вкус­но, ми­лень­кая?

—(46)Вкус­но!

(47)Са­вуш­кин на­кло­нил­ся и по­гла­дил её мяг­кие во­ло­сы. (48)На го­ло­ву ребёнка, будто фи­о­ле­то­вое по­кры­ва­ло, легла про­хлад­ная тень.

(По А. Вла­ди­ми­ро­ву*)

* Алек­сандр Пав­ло­вич Вла­ди­ми­ров  — со­вре­мен­ный пи­са­тель-про­за­ик.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 8.

(1)Рано утром впотьмах под­ни­мал­ся я и брёл к элек­трич­ке, ехал в бит­ком на­би­том ва­го­не. (2)Потом  — сля­кот­ный пер­рон... (3)Го­род­ские зим­ние угрю­мые су­мер­ки. (4)Люд­ской поток несёт тебя ко входу в метро. (5)Там давка: в две­рях, у тур­ни­ке­тов, у эс­ка­ла­то­ров, в под­зем­ных пе­ре­хо­дах. (6)В жёлтом элек­три­че­ском свете течёт и течёт мол­ча­ли­вая люд­ская река...

(7)К ве­че­ру на­гля­дишь­ся, на­слу­ша­ешь­ся, уста­нешь, еле бредёшь.

(8)Снова  — метро, его под­зе­ме­лья... (9)Вы­бе­решь­ся от­ту­да, вздохнёшь и спе­шишь к элек­трич­ке, в её ве­чер­нюю тол­кот­ню, Бога моля, чтобы не от­ме­ни­ли.

(10)Так и текла моя мос­ков­ская жизнь: за днём  — день, за не­де­лей  — дру­гая. (11)За­тем­но вста­нешь, за­тем­но к дому прибьёшься. (12)Ни­че­му не рад, даже зиме и снегу.

(13)Уже пошёл де­кабрь, спеша к но­во­го­дью...

(14)Од­на­ж­ды ве­че­ром мне по­вез­ло вдвой­не: элек­трич­ку не от­ме­ни­ли и вагон ока­зал­ся не боль­но на­би­тым. (15)Усел­ся, га­зе­ту раз­вер­нул. (16)Хотя чего там вы­чи­ты­вать: убили, взо­рва­ли, огра­би­ли... (17)Ве­чер­ний поезд, уста­лые люди. (18)3има, тес­но­та, из там­бу­ра дует, кто-то вор­чит...

(19)Глаза при­крыл, но за­дре­мать не успел: за­стре­ко­та­ли рядом мо­ло­день­кие де­вуш­ки. (20)Хо­ро­шо, что об­хо­ди­лись без убо­го­го «ко­ро­че», «при­коль­но». (21)Обыч­ная де­ви­чья бол­тов­ня: лек­ции, прак­ти­ка, зачёты  —сло­вом, учёба. (22)Потом Новый год вспом­ни­ли, ведь он не­да­ле­ко.

(23)— По­дар­ки пора по­ку­пать,  — ска­за­ла одна из них. (24)— А чего да­рить? (25)И всё до­ро­го.

(26)— Ты ещё по­дар­ки не при­го­то­ви­ла?!  — ужас­ну­лась дру­гая дев­чуш­ка. (27)— Когда же ты успе­ешь?!

(28)— А ты?

(29)— Ой, у меня почти всё го­то­во. (30)Маме я ещё осе­нью, когда в Ким­рах была, ку­пи­ла до­маш­ние та­поч­ки на вой­ло­ке, ста­ри­чок про­да­вал. (31)Руч­ная ра­бо­та, не­до­ро­го. (32)У ма­моч­ки ноги болят. (33)А там  — вой­лок. (34)Ой, как мама об­ра­ду­ет­ся!  — голос её про­зве­нел такой ра­до­стью, слов­но ей самой по­да­ри­ли что-то очень хо­ро­шее.

(35)Я го­ло­ву под­нял, взгля­нул: обыч­ная мо­ло­день­кая де­вуш­ка. (36)Лицо живое, милое, го­ло­сок, как ко­ло­коль­чик, зве­нит.

(37)— А папе... (38)У нас такой папа хо­ро­ший, ра­бо­тя­щий... (39)И я ему по­да­рю... (40)А де­душ­ке... (41)А ба­буш­ке...

(42)Не толь­ко я и со­се­ди, но, ка­жет­ся, уже весь вагон слу­шал счаст­ли­вую по­весть де­вуш­ки о но­во­год­них по­дар­ках. (43)На­вер­ное, у всех, как и у меня, от­сту­пи­ло, за­бы­лось днев­ное, не­слад­кое, а просну­лось, на­хлы­ну­ло иное, ведь и вправ­ду Новый год бли­зок...

(44)Я вышел из ва­го­на с лёгким серд­цем, то­ро­пить­ся не стал, про­пус­кая спе­ша­щих. (45)До­ро­га слав­ная: берёзы да сосны сто­ро­жат тро­пин­ку; не боль­но хо­лод­но, а на душе вовсе тепло. (46)Спа­си­бо той де­воч­ке, ко­то­рую унес­ла элек­трич­ка. (47)А в по­мощь ей  — ма­ли­но­вый чи­стый закат над чёрными елями, бор­мо­чу­щая во тьме ре­чуш­ка под гиб­ким де­ре­вян­ным мост­ком, говор вдали, дет­ский смех и, ко­неч­но, на­деж­да. (48)Так что шагай, че­ло­ве­че...

(По Б. П. Еки­мо­ву)*

* Борис Пет­ро­вич Еки­мов (род. в 1938 г.)  — рус­ский про­за­ик и пуб­ли­цист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 4.

(1)Вла­ди­мир Со­ло­ухин в одном из сти­хо­тво­ре­ний вы­ска­зы­ва­ет мысль, что того, кто несёт в руках цветы, можно не опа­сать­ся, ибо че­ло­век с цве­та­ми в руках зла со­вер­шить не может.

(2)Ду­ма­ет­ся, то же можно ска­зать и о че­ло­ве­ке, не­су­щем в руках томик Пуш­ки­на или Че­хо­ва. (3)Ибо че­ло­век, чи­та­ю­щий такие книги, есть че­ло­век ра­зум­ный, че­ло­век нрав­ствен­ный.

(4)Из­вест­ны слова Горь­ко­го: «Лю­би­те книгу  — ис­точ­ник зна­ния». (5)К этому сле­до­ва­ло бы до­ба­вить, что хо­ро­шая книга  — это и сред­ство вос­пи­та­ния чувств, ду­хов­но­го воз­вы­ше­ния лич­но­сти, это мир че­ло­ве­че­ских пе­ре­жи­ва­ний. (6)А кроме того, книга при­об­ща­ет к кра­со­те род­ной речи.

(7)В Рос­сии ли­те­ра­тур­но-про­све­ти­тель­ские тра­ди­ции все­гда были силь­ны. (8)Иван Сытин, кре­стьян­ский сын, ко­то­рый ос­но­вал во вто­рой по­ло­ви­не XIX века из­да­тель­ство в Москве, мно­гие книги про­да­вал по очень низ­кой цене, может быть, себе в убы­ток, чтобы они были до­ступ­ны на­ро­ду. (9)А бла­го­да­ря из­да­те­лю Пав­лен­ко­ву в на­ча­ле XX века по­яви­лось две ты­ся­чи бес­плат­ных де­ре­вен­ских биб­лио­тек.

(10)В целом мы были и, хо­чет­ся на­де­ять­ся, остаёмся более на­чи­тан­ным на­ро­дом, чем мно­гие дру­гие. (11)И всё-таки всё чаще задаёшь себе во­прос:

«А будут ли наши дети чи­тать Пуш­ки­на?» (12)Хотя книж­ный при­ла­вок стал не­из­ме­ри­мо бо­га­че и раз­но­об­раз­нее, круг на­ше­го чте­ния, как по­ка­зы­ва­ют со­цио­ло­ги­че­ские ис­сле­до­ва­ния, за­мет­но из­ме­нил­ся. (13)Поль­зу­ют­ся спро­сом спе­ци­аль­ная ли­те­ра­ту­ра и книги, со­дер­жа­щие раз­но­го рода прак­ти­че­ские со­ве­ты. (14)Что же ка­са­ет­ся «ху­до­же­ствен­ной» ли­те­ра­ту­ры, то раз­вле­ка­тель­ное чтиво: де­тек­ти­вы, при­клю­че­ния, «се­мей­ные» ро­ма­ны  — явно по­тес­ни­ло всё про­чее. (15)«Спрос опре­де­ля­ет пред­ло­же­ние»,  — раз­во­дят ру­ка­ми из­да­те­ли.

(16)Да, со­вре­мен­но­му че­ло­ве­ку, оза­бо­чен­но­му ма­те­ри­аль­ны­ми и про­чи­ми про­бле­ма­ми, не до серьёзного чте­ния. (17)Чи­та­ет он пре­иму­ще­ствен­но в транс­пор­те, по до­ро­ге на ра­бо­ту и с ра­бо­ты. (18)А что можно чи­тать в ав­то­бус­ной су­то­ло­ке? (19)Же­ла­ние от­влечь­ся, снять нерв­ное на­пря­же­ние за­став­ля­ет пред­по­честь лёгкое чте­ние, не тре­бу­ю­щее раз­мыш­ле­ний и глу­бо­ко­го про­ник­но­ве­ния в текст.

(20)Мощ­ны­ми кон­ку­рен­та­ми книги стали кино и те­ле­ви­де­ние. (21)Ки­но­ре­жиссёр Ролан Быков вспо­ми­нал о встре­че с ки­но­зри­те­ля­ми, на ко­то­рой одна жен­щи­на хва­ли­ла ки­не­ма­то­граф за вы­пуск филь­ма «Война и мир». (22)Она рас­це­ни­ла это как ве­ли­кую за­бо­ту о наших детях, ко­то­рым про­сто не про­чи­тать че­ты­ре тол­стен­ных тома. (23)А те­перь они пой­дут в кино и всё уви­дят. (24)«В зале сме­я­лись,  — го­во­рил Быков,  — но это было давно».

(25)Чем опас­на за­ме­на книги филь­мом? (26)Дело не толь­ко в том, что ли­те­ра­тур­ные ше­дев­ры не все­гда пре­вра­ща­ют­ся в ше­дев­ры ки­не­ма­то­гра­фи­че­ские. (27)В от­ли­чие от дру­гих видов ис­кус­ства, ли­те­ра­ту­ра тре­бу­ет не чув­ствен­но­го, а ин­тел­лек­ту­аль­но­го по­сти­же­ния. (28)Чи­та­тель создаёт об­ра­зы ге­ро­ев, про­ни­ка­ет в под­текст про­из­ве­де­ния ра­бо­той мысли. (29)Пре­вра­ще­ние те­ле­ви­де­ния в ос­нов­ной канал ин­фор­ма­ции, как утвер­жда­ют пси­хо­ло­ги, сви­де­тель­ству­ет о том, что мы пе­ре­хо­дим на об­раз­но-под­со­зна­тель­ное вос­при­я­тие в ущерб ра­ци­о­наль­но­му. (30)Ещё в XVIII веке фран­цуз­ский фи­ло­соф Дидро го­во­рил: «Кто мало чи­та­ет, тот пе­ре­стаёт мыс­лить».

(31)Во­прос «Будут ли наши дети чи­тать Пуш­ки­на?» сим­во­ли­чен: в нём зву­чит бес­по­кой­ство о нашем бу­ду­щем. (32)Ведь оно за­ви­сит от нрав­ствен­но­го об­ли­ка, ду­хов­но­го мира тех, кто се­год­ня сидит за школь­ной пар­той или в уни­вер­си­тет­ской ауди­то­рии. (33)Им опре­де­лять судь­бу нашей ци­ви­ли­за­ции в XXI веке.

(34)Так сде­ла­ем же всё, чтобы наши дети чи­та­ли Пуш­ки­на!

(По Н. Ле­бе­де­ву*)

* Ни­ко­лай Иго­ре­вич Ле­бе­дев (род. в 1966 г.)  — ре­жиссёр, сце­на­рист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 5.

(1)Когда раз­мыш­ля­ют о том, каким дол­жен быть хо­ро­ший врач, то часто про­фес­си­о­наль­ное ма­стер­ство, зна­ния, опыт про­ти­во­по­став­ля­ют­ся нрав­ствен­ным ка­че­ствам: чут­ко­сти, про­сто­те, об­щи­тель­но­сти. (2)Кто-то ре­зон­но го­во­рит, что врач не свя­щен­ник, что его дело  — гра­мот­но ле­чить, а не уте­шать. (3)Дру­гие воз­ра­жа­ют: фи­зи­че­ское здо­ро­вье че­ло­ве­ка не­раз­рыв­но свя­за­но со здо­ро­вьем ду­шев­ным. (4)Доб­рым сло­вом, со­чув­стви­ем, от­зыв­чи­во­стью можно до­бить­ся боль­ше­го, чем са­мы­ми эф­фек­тив­ны­ми ле­кар­ствен­ны­ми пре­па­ра­та­ми.

(5)17 июня два вы­пуск­ни­ка ме­ди­цин­ской ака­де­мии, Ки­рилл Мак­си­мов и Артём Бе­ля­ков, оде­тые в стро­гие ко­стю­мы, то­роп­ли­во ша­га­ли по улице, боясь опоз­дать на тор­же­ствен­ное вру­че­ние ди­пло­мов. (6)Вдруг, пе­ре­хо­дя улицу, Артём уви­дел, что в от­кры­том ка­на­ли­за­ци­он­ном ко­лод­це кто-то лежит. (7)3ной­ное солн­це, гул машин, спе­ша­щие люди, кусты пыль­ной си­ре­ни, сквозь ко­то­рые сте­ка­ют зо­ло­ти­стые струи света... (8)Всё как обыч­но!

(9)А тут, прямо под но­га­ми, не­по­движ­но лежит че­ло­век.

(10)— Ки­рилл, по­дой­ди!

(11)Ки­рилл подошёл и по­смот­рел вниз, потом огля­нул­ся по сто­ро­нам.

(12)— Пошли ско­рее!  — при­ду­шен­ным шёпотом про­ши­пел он. (13)— Вечно ты куда-ни­будь вли­па­ешь!

(14)— Куда пошли?! (15)Может, че­ло­ве­ку плохо!

(16)— Тема, это не че­ло­век, а семь­де­сят ки­ло­грам­мов все­воз­мож­ной за­ра­зы!

(17)— Да тут лю­бо­му упасть  — не­че­го де­лать. (18)Я сам чуть в эту дыру не сва­лил­ся... (19)Может, так же шёл че­ло­век, за­зе­вал­ся и упал вниз...

(20)Ки­рилл за­ка­тил глаза:

(21)— Тема, у меня крас­ный ди­плом, а у тебя синий. (22)3наешь, по­че­му? (23)По­то­му что я умный, а ты  — нет. (24)И вот тебе умный че­ло­век го­во­рит: это бро­дя­га от­сы­па­ет­ся после бур­ной ночи. (25)Пошли от­сю­да, пока не под­це­пи­ли какую-ни­будь че­сот­ку.

(26)Артём не­уве­рен­но огля­нул­ся, потом вздох­нул и стал спус­кать­ся по же­лез­ной лест­ни­це в шахту. (27)Ле­жа­щий нич­ком муж­чи­на, услы­шав по­сто­рон­ние звуки, резко вздрог­нул, ис­пу­ган­но вски­нул бо­ро­да­тое лицо с ис­ца­ра­пан­ны­ми до крови ску­ла­ми и что-то не­чле­но­раз­дель­но крик­нул.

(28)— Муж­чи­на, с вами всё нор­маль­но?  — спро­сил Артём. (29)Свер­ху раз­дал­ся хохот.

(30)— Тема, ты ему сде­лай ис­кус­ствен­ное ды­ха­ние по ме­то­ду «рот в рот»...

(31)— Вы не ушиб­лись?  — гром­че спро­сил Артём, мор­щась от гу­сто­го за­па­ха пота и за­кис­шей сы­ро­сти.

(32)Бро­дя­га пе­ре­ва­лил­ся на бок и, не­дру­же­люб­но свер­ля гла­за­ми вторг­ше­го­ся в его жи­ли­ще чу­же­зем­ца, стал рас­ти­рать затёкшие руки.

(33)— Ас­кор­бин­ку ему дай или через пи­пет­ку ры­бье­го жира на­ка­пай!  —ве­се­лил­ся Ки­рилл.

(34)Артём вылез из шахты. (35)Ки­рилл, взвизг­нув, изоб­ра­жая па­ни­че­ский страх, от­ско­чил в сто­ро­ну.

(36)— Тема, не при­бли­жай­ся ко мне. (37)Ты те­перь био­ло­ги­че­ское ору­жие мас­со­во­го по­ра­же­ния... (38)По­смот­ри на себя! (39)Пу­га­ло! (40)Как ты пойдёшь в таком виде ди­плом по­лу­чать?!

(41)Артём снял пи­джак и горь­ко вздох­нул: на спине тем­не­ли жир­ные пятна, на лок­тях, слов­но при­со­сав­ши­е­ся пи­яв­ки, ви­се­ли тяжёлые капли жёлтой крас­ки.

(42)— Ко­роль тру­щоб­ных окра­ин!  — на­смеш­ли­во по­ка­чал го­ло­вой Ки­рилл, глядя на удручённого друга. (43)— Го­во­ри­ли ему умные люди...

(44)...Когда на сцену под бур­ные ап­ло­дис­мен­ты вышел Ки­рилл, рек­тор вру­чил ему крас­ный ди­плом и, по­жи­мая руку, по-оте­че­ски лас­ко­во улыб­нул­ся. (45)Потом, не вы­пус­кая его руки, по­вер­нул­ся к важ­но­му чи­нов­ни­ку из ми­ни­стер­ства здра­во­охра­не­ния и с гор­до­стью по­ка­зал на си­я­ю­ще­го от­лич­ни­ка.

(46)Артём, услы­шав свою фа­ми­лию, вы­ско­чил на сцену, стес­ня­ясь не­уни­что­жи­мо­го за­па­ха по­мой­ки, то­роп­ли­во вы­хва­тил ди­плом из рук рек­то­ра и, ссу­ту­лив­шись, по­бе­жал на своё место.

(По Е. Лап­те­ву*)

* Ев­ге­ний Алек­сан­дро­вич Лап­тев (род. в 1936 г.)  — пи­са­тель и пуб­ли­цист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 6.

(1)Есть жи­вот­ные, ко­то­рые не могут слы­шать, и их душа за­пол­не­на пу­сто­той мёрт­во­го без­мол­вия. (2)Есть жи­вот­ные, ко­то­рые на­де­ле­ны толь­ко одной спо­соб­но­стью  — ощу­щать тепло при­бли­жа­ю­щей­ся жерт­вы, и, за­та­ив­шим­ся в кро­меш­ной тьме, им не­ве­до­мо ни­ка­кое чув­ство, кроме со­су­ще­го их утро­бу го­ло­да. (3)Одно дело, когда мы го­во­рим о без­глас­ной рыбе или о не­спо­соб­ном ле­тать пре­смы­ка­ю­щем­ся, и дру­гое дело, когда у не­ко­то­рых людей об­на­ру­жи­ва­ет­ся пол­ная атро­фия тех спо­соб­но­стей, ко­то­рые, ка­за­лось бы, свой­ствен­ны че­ло­ве­ку по самой его сути. (4)Про этих ду­хов­ных калек писал Фёдор Тют­чев: «Они не видят и не слы­шат, живут в сём мире, как впотьмах...». (5)Если че­ло­век не вос­при­ни­ма­ет кра­со­ту, то мир для него ста­но­вит­ся од­но­тон­ным, как упа­ко­воч­ная бу­ма­га; если он не знает, что такое бла­го­род­ство, то вся че­ло­ве­че­ская ис­то­рия для него пред­стаёт бес­ко­неч­ной цепью под­ло­стей и ин­триг, а при­ка­са­ясь к вы­со­ким дви­же­ни­ям че­ло­ве­че­ско­го духа, он остав­ля­ет жир­ные от­пе­чат­ки своих рук.

(6)Од­на­ж­ды в одной из сто­лич­ных газет, из­вест­ной своим об­ли­чи­тель­ным па­фо­сом, мне по­па­лась ста­тья, в ко­то­рой автор утвер­ждал, что пат­ри­о­тизм свой­ствен лишь на­ту­рам серым, при­ми­тив­ным, не­до­ста­точ­но раз­ви­тым, в ко­то­рых ин­ди­ви­ду­аль­ное чув­ство ещё не вы­зре­ло в пол­ной мере. (7)3атем автор, до­ка­зы­вая тезис о том, что ге­ро­и­че­ская са­мо­от­вер­жен­ность по­рож­де­на не бла­го­род­ством, как это при­ня­то ду­мать, а не­раз­ви­то­стью лич­ност­но­го на­ча­ла, при­во­дит вы­держ­ки из про­щаль­но­го пись­ма Улья­ны Гро­мо­вой.

(8)Эта де­вуш­ка во время Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны стала одним из ру­ко­во­ди­те­лей под­поль­ной ор­га­ни­за­ции «Мо­ло­дая гвар­дия», куда вхо­ди­ли люди, мно­гим из ко­то­рых не было и два­дца­ти лет. (9)Ре­бя­та рас­кле­и­ва­ли ли­стов­ки с со­об­ще­ни­я­ми о по­ло­же­нии на фрон­те, вы­ве­ши­ва­ли крас­ные флаги, по­ка­зы­ва­ли всем, что ок­ку­пан­ты за­во­е­ва­ли город, но не по­ко­ри­ли людей. (10)Фа­ши­сты схва­ти­ли под­поль­щи­ков, изу­вер­ски пы­та­ли их, а потом каз­ни­ли. (11)Улья­на Гро­мо­ва перед самой смер­тью успе­ла на­пи­сать пись­мо род­ным.

(12)Автор ста­тьи на­хо­дит в этом ко­рот­ком по­сла­нии пунк­ту­а­ци­он­ные и ор­фо­гра­фи­че­ские ошиб­ки: вот тут об­ра­ще­ние не вы­де­ле­но за­пя­ты­ми, тут не­пра­виль­ная буква в па­деж­ном окон­ча­нии имени су­ще­стви­тель­но­го... (13)От­сю­да вывод: де­вуш­ка  — ти­пич­ная тро­еч­ни­ца, серая по­сред­ствен­ность, она пока ещё не осо­зна­ла бес­цен­но­сти че­ло­ве­че­ской жизни, а по­то­му легко, без со­жа­ле­ний пошла на смерть...

(14)Когда люди са­дят­ся за стол, перед едой они моют руки. (15)Когда при­ка­са­ешь­ся к вы­со­ко­му и свя­щен­но­му, надо пре­жде всего от­мыть душу от жи­тей­ско­го, су­ет­но­го, пыль­но­го, мел­ко­го... (16)Же­сто­кие и бес­по­щад­ные враги на­па­ли на нашу ро­ди­ну, и ком­со­моль­цы, почти дети, стали с ними сра­жать­ся. (17)Это на­зы­ва­ет­ся по­дви­гом! (18)Когда их пы­та­ли, му­чи­ли, ре­за­ли, жгли,

они ни­че­го не ска­за­ли врагу. (19)И это тоже на­зы­ва­ет­ся по­дви­гом! (20)По­двиг, ко­то­рый рождён вы­со­ким со­зна­ни­ем своей от­вет­ствен­но­сти перед стра­ной, по­то­му что врага можно по­бе­дить толь­ко так: жерт­вуя своей жиз­нью.

(21)Со­гла­сен, что каж­дый че­ло­век имеет право на свою точку зре­ния, знаю, что злей­шим вра­гом вся­ко­го про­грес­са яв­ля­ют­ся не кри­ти­ки, а твер­до­ка­мен­ные «сто­рон­ни­ки». (22)Но весь во­прос в том, кто несёт зна­ние. (23)Если о сущ­но­сти пат­ри­о­тиз­ма раз­мыш­ля­ют люди, не ис­пы­ты­ва­ю­щие любви к ро­ди­не, не зна­ю­щие, что такое ге­ро­изм, то это будет то же самое, как если бы о при­ро­де сол­неч­но­го света фи­ло­соф­ство­ва­ли мор­ские скаты, ко­че­не­ю­щие в кро­меш­ной тьме веч­ной под­вод­ной ночи.

(По А. Куз­не­цо­ву*)

* Ан­дрей Ни­ко­ла­е­вич Куз­не­цов (1920-1998 гг.)  — пи­са­тель, участ­ник Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 7.

(1)Ве­че­ром мо­ло­дой пас­тух Гриш­ка Ефи­мов, ко­то­ро­го за боль­шие хря­ще­ва­тые уши, тор­ча­щие в раз­ные сто­ро­ны, будто ост­рень­кие рожки, на­зы­ва­ли Чертёнком, при­гнал в село табун. (2)Бе­ше­но вра­щая зрач­ка­ми, он рас­ска­зал тол­пив­шим­ся возле га­ра­жа му­жи­кам, что видел в степи на­сто­я­щую ан­ти­ло­пу.

—(3)Да чего этого Чертёнка слу­шать: он со­ба­ку от ку­ри­цы не от­ли­ча­ет!  — не­до­вер­чи­во от­ма­хи­ва­лись от него.  — (4)От­ку­да в наших ме­стах ан­ти­ло­пы?

—(5)Да я лично видел! (6)Она в ло­щи­не пас­лась!

—(7)Так, может, это не ан­ти­ло­па, а се­вер­ный олень или ма­монт?!  —вкрад­чи­во спро­сил виз­жа­ще­го от обиды Чертёнка дед Ка­доч­ни­ков, пряча улыб­ку в боль­шой окла­ди­стой бо­ро­де. (8)Сме­ясь, му­жи­ки стали рас­хо­дить­ся. (9)Не сме­ял­ся толь­ко рос­лый ме­ха­ник Ни­ко­лай Са­вуш­кин. (10)Он стро­го по­смот­рел на пас­ту­ха и тихо спро­сил его:

—(11)Ты точно ан­ти­ло­пу видел?

—(12)Точно! (13)Видел! (14)Мамой кля­нусь!  — пас­тух не­ук­лю­же пе­ре­кре­стил­ся.  — (15)А зачем тебе, Колёк, ан­ти­ло­па? (16)Лето ведь  — мясо ис­пор­тит­ся!

—(17)Мне не мясо, мне рога нужны, я из них ле­кар­ство сде­лаю! (18)Дочка у меня силь­но хво­ра­ет, уже тре­тий год.

(19)Ран­ним утром, едва толь­ко рас­све­ло, Са­вуш­кин взял ружьё и от­пра­вил­ся в ло­щи­ну. (20)Туман ту­ги­ми лен­та­ми по­кры­вал степь, и сквозь белые кру­же­ва си­не­ли оди­но­кие берёзы, по­хо­жие на ста­рин­ные ко­раб­ли, за­стряв­шие во льдах. (21)Са­вуш­кин ис­хо­дил всю ло­щи­ну, про­ла­зил все пе­ре­ле­ски, но не нашёл сле­дов ан­ти­ло­пы. (22)Он знал, что ни­че­го не найдёт. (23)Так уж, видно, суж­де­но. (24)Суж­де­но ви­деть стек­лян­ные глаза де­воч­ки, ко­то­рая с тос­кой смот­рит куда-то внутрь себя, как будто чув­ству­ет, как по её кро­шеч­но­му телу крадётся боль. (25)Боль, по­хо­жая на боль­шую чёрную кошку.

(26)Не­щад­но па­ли­ло по­лу­ден­ное солн­це, и воз­дух, слов­но го­ря­чий жир, сте­кал гу­сты­ми стру­я­ми на землю. (27)Нужно было воз­вра­щать­ся назад. (28)Са­вуш­кин спу­стил­ся с холма и за­пла­кал. (29)По его лицу, ме­ша­ясь с потом, текли слёзы и, будто кис­ло­та, разъ­еда­ли кожу... (30)Она мол­чит, про­сто смот­рит внутрь себя и мол­чит, по­то­му что знает: никто не по­мо­жет. (31)И ты ви­дишь, как твой ребёнок в оди­но­че­стве блуж­да­ет по бес­ко­неч­ным ла­би­рин­там боли.

(32)Вдруг Са­вуш­кин замер. (33)В овраж­ке, про­ры­том веш­ни­ми во­да­ми, сто­я­ла ан­ти­ло­па. (34)Со­всем близ­ко, под самым носом, шагах в два­дца­ти. (35)Са­вуш­кин осто­рож­но снял с плеча ружьё, взвёл курки. (36)Ан­ти­ло­па смот­ре­ла на него, но по­че­му-то не убе­га­ла.

—(37)Стой, стой, ми­лень­кая, стой!  — шёпотом уго­ва­ри­вал её Са­вуш­кин. (38)Он шаг­нул влево и уви­дел рядом с ан­ти­ло­пой детёныша. (39)Малыш при­мо­стил­ся возле ма­те­ри, на траве, под­жав тон­кие ножки, и, сморённый

жарой, уста­ло смот­рел куда-то в сто­ро­ну. (40)Мать сто­я­ла возле него, за­кры­вая своим телом от па­ля­ще­го солн­ца. (41)Про­хлад­ная тень, будто фи­о­ле­то­вое по­кры­ва­ло, ле­жа­ла на сонно вздра­ги­ва­ю­щей го­лов­ке детёныша. (42)Са­вуш­кин вздох­нул и по­пя­тил­ся назад...

(43)Солн­це жгло про­калённую землю. (44)Дочка си­де­ла на крыль­це и ела зем­ля­ни­ку, ко­то­рую он на­рвал в овра­ге перед самым селом.

—(45)Вкус­но, ми­лень­кая?

—(46)Вкус­но!

(47)Са­вуш­кин на­кло­нил­ся и по­гла­дил её мяг­кие во­ло­сы. (48)На го­ло­ву ребёнка, будто фи­о­ле­то­вое по­кры­ва­ло, легла про­хлад­ная тень.

(По А. Вла­ди­ми­ро­ву*)

* Алек­сандр Пав­ло­вич Вла­ди­ми­ров  — со­вре­мен­ный пи­са­тель-про­за­ик.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Си­бирь, ва­ри­ант 8.

(1)Ны­неш­ние под­рост­ки, рождённые в на­ча­ле де­вя­но­стых годов XX века,  — пер­вое по­ко­ле­ние, вы­рос­шее в «об­ще­стве по­треб­ле­ния». (2)У боль­шин­ства из них, не­смот­ря на юный воз­раст, уже су­ще­ству­ет лич­ност­ная уста­нов­ка, со­от­вет­ству­ю­щая сло­га­ну: «Бери от жизни всё». (3)Всё взять, всё иметь, всё успеть. (4)Де­ся­ти-пят­на­дца­ти­лет­ние ак­тив­ны, но не умеют де­лать что-либо про­сто так. (5)По ве­ле­нию души. (6)Они во мно­гом хит­рее и прак­тич­нее взрос­лых и ис­крен­не убеж­де­ны, что взрос­лые су­ще­ству­ют лишь для удо­вле­тво­ре­ния их по­треб­но­стей. (7)Всё воз­рас­та­ю­щих. (8)Дети хотят быст­рее вы­рас­ти. (9)По­че­му спе­шат? (10)Чтоб сво­бод­но рас­по­ря­жать­ся день­га­ми. (11)Как за­ра­бо­тать, пока не знают, не за­ду­мы­ва­ют­ся.

(12)Сей­час вос­пи­ты­ва­ют сверст­ни­ки, те­ле­ви­де­ние, улица. (13)Рос­сий­ские пси­хо­ло­ги счи­та­ют, что самая боль­шая про­бле­ма за­клю­ча­ет­ся в том, что и сами взрос­лые на­це­ле­ны на по­треб­ле­ние. (14)Од­на­ко не всё так плохо. (15)В целом молодёжь очень раз­ношёрст­ная, а бо­лез­нен­ные пе­ре­ко­сы имеют объ­ек­тив­ную ос­но­ву: свой­ствен­ные под­рост­ко­во­му воз­рас­ту кри­зи­сы сов­па­ли с кри­зи­сом цен­ност­ных ори­ен­та­ций в стра­не.

(16)У со­вре­мен­ной молодёжи не­ма­ло и по­ло­жи­тель­ных ори­ен­ти­ров. (17)Она жаж­дет учить­ся, де­лать ка­рье­ру и для этого го­то­ва много ра­бо­тать, тогда как юноши и де­вуш­ки эпохи за­стоя ждали, что им всё даст го­су­дар­ство.

(18)Тен­ден­ция к са­мо­ре­а­ли­за­ции  — зна­ко­вое на­прав­ле­ние для се­го­дняш­не­го юного по­ко­ле­ния. (19)А по­вы­шен­ное вни­ма­ние под­рост­ков к опре­делённым то­ва­рам, стилю жизни было и будет, так как это вхо­дит в круг цен­но­стей, ко­то­ры­ми надо об­ла­дать, чтобы впи­сать­ся в среду сверст­ни­ков. (20)Надо быть как все.

(21)Что же наи­бо­лее зна­чи­мо в жизни, по мне­нию самих под­рост­ков? (22)На пер­вом месте у них  — хо­ро­шая ра­бо­та, ка­рье­ра и об­ра­зо­ва­ние. (23)Под­рост­ки осо­зна­ют: чтобы в бу­ду­щем хо­ро­шо жить, надо при­ло­жить к этому соб­ствен­ные уси­лия. (24)Мно­гие стар­ше­класс­ни­ки хотят по­лу­чить выс­шее об­ра­зо­ва­ние, и в рей­тин­ге про­фес­сий нет ни бан­ди­тов, ни кил­ле­ров, что на­блю­да­лось ещё де­сять лет назад. (25)Для до­сти­же­ния своих целей они го­то­вы от­ло­жить же­нить­бу или за­му­же­ство до того вре­ме­ни, когда

ре­а­ли­зу­ют себя как спе­ци­а­ли­сты и, со­от­вет­ствен­но, ста­нут хо­ро­шо за­ра­ба­ты­вать.

(26)Ны­неш­ние под­рост­ки не лучше и не хуже своих пред­ше­ствен­ни­ков. (27)Про­сто они дру­гие.

(По И. Мас­ло­ву*)

* Илья Алек­сан­дро­вич Мас­лов (1935-2008 гг.)  — поэт, про­за­ик, пуб­ли­цист, автор книг, по­свя­щен­ных ис­то­рии.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Урал, ва­ри­ант 1.

(1)Я видел это на при­го­род­ной танц­пло­щад­ке. (2)Весёлый, гор­бо­но­сый, гиб­кий, с фи­о­ле­то­вым от­ли­вом чёрных глаз, он при­гла­сил её тан­це­вать с таким звер­ским, жад­ным видом, что она ис­пу­га­лась даже, гля­нув на него жал­ким, рас­те­рян­ным взгля­дом не­кра­си­вой де­вуш­ки, ко­то­рая не ожи­да­ла к себе вни­ма­ния.

(3)— Что вы, что вы!

(4)— Раз-ре­ши­те?  — по­вто­рил он на­стой­чи­во и по­ка­зал круп­ные белые зубы де­лан­ной улыб­кой. (5)— Мне будет оч-чень при­ят­но.

(6)Она огля­ну­лась по сто­ро­нам, будто в по­ис­ке по­мо­щи, быст­ро вы­тер­ла пла­точ­ком паль­цы, ска­за­ла с за­пин­кой:

(7)— На­вер­но, у нас ни­че­го не по­лу­чит­ся. (8)Я плохо...

(9)—Ни­че­го. (10)Прошу. (11)Как-ни­будь.

(12)Кра­са­вец тан­це­вал бес­страст­но, ще­голь­ски и, пол­ный хо­лод­но­го вы­со­ко­ме­рия, не гля­дел на неё, она же топ­та­лась не­уме­ло, мотая юбкой, на­це­лив на­пряжённые глаза ему в гал­стук, и вдруг толч­ком вски­ну­ла го­ло­ву  — во­круг пе­ре­ста­ли тан­це­вать, вы­хо­ди­ли из круга, по­слы­шал­ся свист; за ними на­блю­да­ли, ви­ди­мо, его при­я­те­ли и де­ла­ли за­ме­ча­ния с едкой на­смеш­ли­во­стью, пе­ре­драз­ни­ва­ли её дви­же­ния, тря­сясь и кор­чась от смеха.

(13)Её партнёр ка­мен­но изоб­ра­жал го­род­ско­го ка­ва­ле­ра, а она всё по­ня­ла, всю не­про­сти­тель­ную ни­зость, но не от­толк­ну­ла, не вы­бе­жа­ла из круга, толь­ко сняла руку с его плеча и, ало крас­нея, по­сту­ча­ла паль­цем ему в грудь, как обыч­но сту­чат в дверь. (14)Он, удивлённый, скло­нил­ся к ней, под­нял брови, она снизу вверх мед­лен­но по­смот­ре­ла ему в зрач­ки с не­про­ни­ца­е­мо-пре­зри­тель­ным вы­ра­же­ни­ем опыт­ной кра­си­вой жен­щи­ны, уве­рен­ной в своей не­от­ра­зи­мо­сти, и ни­че­го не ска­за­ла. (15)Нель­зя по­за­быть, как он пе­ре­ме­нил­ся в лице, потом он от­пу­стил её и в за­ме­ша­тель­стве как-то че­ре­с­чур вы­зы­ва­ю­ще повёл к ко­лон­не, где сто­я­ли её по­дру­ги.

(16)У неё были тол­стые губы, серые и очень боль­шие, слов­но по­гружённые в тень ди­ко­ва­тые глаза. (17)Она была бы

не­кра­си­вой, если бы не тёмные длин­ные рес­ни­цы, почти жёлтые ржа­ные во­ло­сы и тот взгляд снизу вверх, пре­об­ра­зив­ший её в кра­са­ви­цу и на­все­гда остав­ший­ся в моей па­мя­ти.

(По Ю. В. Бон­да­ре­ву*)

* Юрий Ва­си­лье­вич Бон­да­рев (род. в 1924 г.)  — рус­ский пи­са­тель, сце­на­рист, автор мно­го­чис­лен­ных про­из­ве­де­ний о Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войне.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Урал, ва­ри­ант 2.

(1)Ку­стар­ник и мел­ко­ле­сье. (2)Жут­ко­ва­тая пред­ве­чер­няя ти­ши­на. (3)Мол­ча­ли­вые за­рос­ли. (4)Боль­шая стая сорок под­ня­лась в одном, дру­гом месте. (5)По этому пир­ше­ству сорок и ворон на­хо­ди­ли в лесу по­гиб­ших лосей и птиц. (6)Что же слу­чи­лось?

(7)Не­дав­но над этими ме­ста­ми летал самолёт и опрыс­ки­вал лес хи­ми­че­ской жид­ко­стью. (8)Было за­ду­ма­но рас­ши­рить пло­щадь лугов. (9)Под­счи­та­ли, что кор­че­вать живой лес до­ро­же, чем отра­вить его с самолёта, а потом уж кор­че­вать. (10)Дело не новое, оно при­вле­ка­тель­но де­ше­виз­ной и по­то­му счи­та­ет­ся про­грес­сив­ным и вы­год­ным. (11)Не­со­мнен­но, есть в этом деле зна­чи­тель­ные плюсы. (12)Но есть и очень боль­шие ми­ну­сы. (13)Их не все­гда за­ме­ча­ют. (14)А ведь здесь по­гиб­ло два­дцать семь лосей, за­губ­ле­ны те­те­ре­ва, мел­кие птицы, спа­сав­шие окрест­ные поля и лес от вре­ди­те­лей. (15)Гиб­нут на­се­ко­мые, мно­гие из ко­то­рых  — наши дру­зья. (16)Какой бух­гал­тер возьмётся те­перь под­счи­ты­вать вы­го­ду опе­ра­ции?! (17)И это ещё не всё. (18)Ты­ся­чи людей боль­шо­го го­ро­да едут в лес. (19)Пение птиц, вся­кое про­яв­ле­ние жизни со­став­ля­ют ра­дость этих про­гу­лок. (20)Встре­ча же с круп­ным зве­рем че­ло­ве­ку ино­гда за­по­ми­на­ет­ся на всю жизнь. (21)При­кинь­те же, сколь­ким людям не встре­тят­ся два­дцать семь лосей. (22)Какой бух­гал­те­ри­ей из­ме­ря­ет­ся эта по­те­ря?

(23)Что же, не на­шлось че­ло­ве­ка, ко­то­рый мог бы пред­ви­деть беду? (24)Со­всем на­о­бо­рот. (25)3асы­па­ли со­от­вет­ству­ю­щие учре­жде­ния пись­ма­ми. (26)А там своё суж­де­ние. «(27)У нас план. (28)И чего шум под­ня­ли? (29)Ве­ще­ство впол­не без­опас­ное. (30)Ни­че­го не слу­чит­ся с вашим зверьём».

(31)Свя­ты­ми гла­за­ми те­перь гля­дят от­вет­ствен­ные чи­нов­ни­ки на тех, кто бил тре­во­гу:

(32)— Мы? (33)Лоси по­гиб­ли от чего-то дру­го­го. (34)У нас есть ин­струк­ция. (35)Вот, чи­тай­те: «Дан­ное ве­ще­ство ток­сич­но для че­ло­ве­ка и жи­вот­ных. (36)Если не со­блю­дать осто­рож­ность, могут быть отрав­ле­ния, а также по­ни­жа­ет­ся ка­че­ство мо­ло­ка у коров...» (37)Вот ви­ди­те, ка­че­ство мо­ло­ка... (38)Про лосей же ни слова...

(39)— Но ведь можно было об этом до­га­дать­ся. (40)Пре­ду­пре­жда­ли же...

(41)— Мы со­глас­но ин­струк­ции...

(42)Вот и весь раз­го­вор.

(43)...В деле, где схо­дят­ся при­ро­да и химия, нами ру­ко­во­дить долж­ны Осто­рож­ность, Муд­рость, Лю­бовь к нашей ма­те­ри-земле, жи­во­му, что укра­ша­ет жизнь и ра­ду­ет че­ло­ве­ка. (44)Мы не долж­ны за­бы­вать в любом деле о самом глав­ном  — о че­ло­ве­че­ском здо­ро­вье, не долж­ны пре­не­бре­гать сча­стьем слы­шать пение птиц, ви­деть цветы у до­ро­ги, ба­боч­ку на под­окон­ни­ке и зверя в

лесу...

(По В. Пес­ко­ву*)

* Ва­си­лий Ми­хай­ло­вич Пес­ков (род. в 1930 г.)  — со­вре­мен­ный пи­са­тель-очер­кист, жур­на­лист, пу­те­ше­ствен­ник.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Урал, ва­ри­ант 3.

Банк ФИПИ блок № 94DA8F

(1)В одной из не­дав­них те­ле­пе­ре­дач, где ве­лась бур­ная дис­кус­сия о про­бле­мах со­вре­мен­но­го об­ра­зо­ва­ния, мод­ная те­лезвез­да раз­ра­зи­лась гнев­ной ти­ра­дой в адрес учи­те­лей. (2)По её твёрдому убеж­де­нию, все они  — это люди не­со­сто­яв­ши­е­ся, не­удач­ни­ки, про­иг­рав­шие борь­бу за успех, они при­шли в школу един­ствен­но для того, чтобы ото­мстить бед­ным детям за свою сло­ман­ную судь­бу. (3)При­зна­юсь: меня, че­ло­ве­ка уже по­жи­ло­го, вы­рос­ше­го в по­сле­во­ен­ные годы, эти слова оше­ло­ми­ли, будто бы какой-то не­че­сти­вец по­смел при­люд­но над­ру­гать­ся над свя­ты­ней. (4)В пер­вый мо­мент мне по­ка­за­лось, что про­ис­хо­дя­щее  — сцена из ка­ко­го-то филь­ма и те­лезвез­да про­сто-на­про­сто иг­ра­ет от­ри­ца­тель­ную роль. (5)Но, к со­жа­ле­нию, это был не фильм, и, к ещё боль­ше­му со­жа­ле­нию, по­че­му-то никто из пуб­ли­ки не счёл воз­мож­ным ска­зать хоть слово в за­щи­ту учи­те­лей.

(6)...Шёл ап­рель 1947 года. (7)Мы, раз­лучённые вой­ной со сво­и­ми от­ца­ми, росли без царя в го­ло­ве, не при­зна­вая ни за­ко­нов, ни пра­вил. (8)Голод, по­сто­ян­ные ли­ше­ния, су­ро­вые жиз­нен­ные усло­вия  — всё это на­ло­жи­ло свой от­пе­ча­ток на наши ха­рак­те­ры. (9)Тогда счи­та­лось нор­маль­ным вся­че­ски по­ка­зы­вать своё пре­не­бре­же­ние к учи­те­лям, и чем более дерз­ко ты себя вёл, тем боль­ше тебя ува­жа­ли в маль­чи­ше­ской ком­па­нии.

(10)Учи­тель фи­зи­ки Иван Ва­си­лье­вич Мат­ве­ев пришёл к нам в седь­мой класс. (11)Ходил он мед­лен­но, с уси­ли­ем опи­ра­ясь на па­лоч­ку, и когда не­ча­ян­но за­де­вал ра­не­ной ногой угол парты, то лицо чуть за­мет­но вздра­ги­ва­ло от боли.

(12)В конце ме­ся­ца он, по­лу­чив расчёт, воз­вра­щал­ся с ра­бо­ты. (13)Его встре­ти­ла мест­ная шпана, чтобы отобрать день­ги. (14)Учи­тель, не­вы­со­кий кре­пыш, пе­ре­ло­жил па­лоч­ку из пра­вой руки в левую, затем двумя паль­ца­ми  —ука­за­тель­ным и сред­ним  — ле­гонь­ко стук­нул гла­ва­ря по верх­ней губе. (15)Тот рух­нул на землю, учи­тель по­смот­рел на оце­пе­нев­ших раз­бой­ни­ков и по­ко­вы­лял даль­ше. (16)Весть о том, что учи­тель шутя рас­швы­рял целую банду, мо­мен­таль­но раз­нес­лась по всему го­род­ку, а по­сколь­ку Иван Ва­си­лье­вич вёл фи­зи­ку в нашем клас­се, то все се­ми­класс­ни­ки в той или иной мере счи­та­ли себя со­при­част­ны­ми этому по­дви­гу. (17)Мы даже осво­и­ли не­сколь­ко ха­рак­тер­ных же­стов сво­е­го учи­те­ля, го­во­рить стали мед­лен­но, про­тяж­но, видом своим по­ка­зы­вая, что учи­тель по­де­лил­ся с нами сек­рет­ны­ми приёмами и те­перь не при­ве­ди Бог кому-ни­будь нас оби­деть.

(18)Од­на­ж­ды я уви­дел, как Иван Ва­си­лье­вич, спус­ка­ясь со школь­но­го крыль­ца, подал руку иду­щей сле­дом учи­тель­ни­це ма­те­ма­ти­ки. (19)Та смущённо по­крас­не­ла и по­бла­го­да­ри­ла фи­зи­ка. (20)В тот же день, по­ви­ну­ясь без­отчётному же­ла­нию во всём по­хо­дить на учи­те­ля, я подал руку своей маме, когда она пе­ре­хо­ди­ла по шат­кой ле­сен­ке через теп­ло­трас­су. (21)Мама удивлённо улыб­ну­лась, потом об­ня­ла меня и ска­за­ла, лас­ко­во глядя по­влаж­нев­ши­ми гла­за­ми: «Спа­си­бо, милый! (22)Ты у меня уже со­всем боль­шой!»

(23)Ста­ра­ясь ка­зать­ся взрос­лы­ми, та­ба­ком мы на­ча­ли ба­ло­вать­ся чуть ли не с шести лет. (24)Но, когда по­ня­ли, что наш учи­тель не курит, мно­гие, в том числе и я, оста­ви­ли эту вред­ную при­выч­ку. (25)Как-то раз Петь­ка Фёдоров руг­нул­ся матом  — дело

обыч­ное для нас. (26)Иван Ва­си­лье­вич, услы­шав не­при­лич­ное слово, шёпотом ска­зал Петь­ке:

(27)— Это на­зы­ва­ет­ся муж­ская сла­бость.

(28)С той поры я ста­ра­тель­но из­бе­гал не­цен­зур­ных слов в своей речи...

(29)Мыс­лен­но огля­ды­ва­ясь на про­жи­тые годы, я по­ни­маю, как много пра­виль­но­го, муд­ро­го и не­об­хо­ди­мо­го по­да­рил мне этот ве­ли­кий че­ло­век. (30)Даже се­год­ня мне ещё хо­чет­ся дер­жать­ся за его креп­кую руку, ко­то­рая ведёт меня по до­ро­ге жизни.

(По Е. А. Лап­те­ву*)

* Ев­ге­ний Алек­сан­дро­вич Лап­тев (род. в 1936 г.)  — пи­са­тель-пуб­ли­цист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Урал, ва­ри­ант 4.

(1)3а не­сколь­ко дней до войны Ака­де­мия ар­хи­тек­ту­ры в Москве ре­ши­ла ре­ста­ври­ро­вать ред­кие и наи­бо­лее цен­ные из­да­ния своей биб­лио­те­ки.

(2)Огром­ные тома Вит­ру­вия или Пал­ла­дио, ис­то­чен­ные чер­вя­ми или об­вет­шав­шие от вре­ме­ни, тре­бо­ва­ли тон­чай­ше­го ма­стер­ства пе­ре­плётчика, ко­то­рый дол­жен был вер­нуть им пер­во­на­чаль­ный вид.

(3)Такие зо­ло­тые руки на­шлись в Москве. (4)Это был ста­рый пе­ре­плётчик Элья­шев, родом из Ни­ко­ла­е­ва, че­ло­век, тонко чув­ство­вав­ший эпоху, бес­ко­рыст­но влюблённый в своё дело, вир­ту­оз­ный пе­ре­плётчик и фу­тляр­щик.

(5)Его при­гла­си­ли в биб­лио­те­ку Ака­де­мии ар­хи­тек­ту­ры, и Элья­шев ре­ста­ври­ро­вал там или, вер­нее, вос­со­здал ряд за­ме­ча­тель­ных книг, так что даже самый опыт­ный взгляд не об­на­ру­жил бы изъ­я­нов.

(6)Я все­гда с ува­же­ни­ем смот­рел на Элья­ше­ва, ко­то­рый об­ра­щал­ся с кни­гой так, слов­но раз­го­ва­ри­вал с ней.

(7)В 1941 году, во время эва­ку­а­ции, я по­те­рял Элья­ше­ва из виду в слож­ных со­бы­ти­ях войны и счи­тал, что ста­рик не вынес, ве­ро­ят­но, тяжёлых по­тря­се­ний. (8)Но од­на­ж­ды, года через два после окон­ча­ния войны, я узнал, что Элья­шев жив и даже ра­бо­та­ет про­дав­цом в книж­ном ки­ос­ке Ака­де­мии наук на одной из стан­ций мос­ков­ско­го метро. (9)Я по­ехал на эту стан­цию и отыс­кал Элья­ше­ва.

(10)— Как я рад, что вы живы,  — ска­зал я ему,  — ведь часто вспо­ми­нал ваши руки.

(11)— Жив-то я жив,  — от­ве­тил он,  — но с ру­ка­ми мне при­ш­лось про­стить­ся.

(12)Он по­ка­зал мне свои руки, на ко­то­рых были ам­пу­ти­ро­ва­ны все паль­цы, за ис­клю­че­ни­ем двух  — боль­шо­го и ука­за­тель­но­го, ко­то­ры­ми он и дей­ство­вал.

(13)— Я от­мо­ро­зил их на ле­со­за­го­тов­ках. (14)Ноги у меня были тоже от­мо­ро­же­ны, но не в такой сте­пе­ни.

(15)— Не­уже­ли без вас не обо­шлись на ле­со­за­го­тов­ках? (16)Ведь вам боль­ше ше­сти­де­ся­ти лет,  — ска­зал я, го­то­вый пред­по­ло­жить чьё-то рав­но­ду­шие к чужой ста­ро­сти.

(17)— Нет, я пошёл доб­ро­воль­но,  — от­ве­тил он с твёрдо­стью. (18)— Разве мог я остать­ся без дела, когда вся стра­на воюет? (19)Нет, я не впра­ве был по­сту­пить иначе.

(20)Я вспом­нил о своих кни­гах, ко­то­рые пе­ре­плёл Элья­шев, вспом­нил ред­чай­шие из­да­ния в биб­лио­те­ке Ака­де­мии ар­хи­тек­ту­ры, ко­то­рым этот ста­рик дал вто­рую жизнь.

(21)— Как же мне жалко ваши руки, Элья­шев,  — ска­зал я, ис­крен­не скор­бя за него. (22)— Они у вас были как у скри­па­ча.

(23)— Ко­неч­но, руки мои про­па­ли... но если я принёс ими хоть сколь­ко-ни­будь поль­зы в войну, что сей­час го­во­рить о них.

(24)Он ска­зал это, ни­сколь­ко не ри­су­ясь, и я по­ду­мал о том, что, может быть, спи­лен­ное его ше­сти­де­ся­ти­лет­ни­ми ру­ка­ми де­ре­во по­слу­жи­ло топ­ли­вом для дви­га­те­ля или стан­ка, на ко­то­ром из­го­тов­ля­ли ору­жие.

(25)Не­де­лю спу­стя Элья­шев не­ожи­дан­но пришёл ко мне.

(26)— Вот что,  — ска­зал он,  — дайте мне какую-ни­будь вашу самую лю­би­мую книгу... я по­ста­ра­юсь пе­ре­пле­сти её, и это будет в по­след­ний раз в моей жизни.

(27)Я дал ему ред­кость  — сбор­ник вы­со­ких мыс­лей «По­хва­ла книге», и он пе­ре­плёл её, ору­дуя двумя уце­лев­ши­ми паль­ца­ми; ве­ро­ят­но, это сто­и­ло ему мно­гих уси­лий, но он пе­ре­плёл книгу, и она стоит у меня на полке и по­ны­не. (28)Она на­по­ми­на­ет мне о том, что ис­тин­ное су­ще­ство че­ло­ве­ка про­ве­ря­ет­ся в самых труд­ных ис­пы­та­ни­ях.

(По В. Г. Ли­ди­ну*)

* Вла­ди­мир Гер­ма­но­вич Лидин (1894-1979 гг.)  — рус­ский со­вет­ский пи­са­тель.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Урал, ва­ри­ант 5.

(1)Мне по­ру­чи­ли на­пи­сать ста­тью об из­вест­ном в нашем го­ро­де учи­те­ле тру­до­во­го обу­че­ния Ев­ге­нии Алек­сан­дро­ви­че Суб­бо­ти­не. (2)Это был не про­сто та­лант­ли­вый кон­струк­тор, ве­ли­ко­леп­ный ма­стер. (3)Это был сол­неч­ный че­ло­век с от­зыв­чи­вым, го­ря­чим серд­цем.

(4)Я пришёл к нему прямо на ра­бо­ту и, по­про­сив уде­лить мне не­сколь­ко минут, стал за­да­вать спе­ци­аль­но при­го­тов­лен­ные во­про­сы.

(5)— Зна­ешь что, Жень, мне при­ят­но, что ты пи­шешь обо мне ста­тью. (6)Там будет, на­вер­ное, много хо­ро­ших слов. (7)Но я бы хотел, чтобы ты на­пи­сал о дру­гом. (8)Ко­неч­но, те­перь я стал из­вест­ным в го­ро­де, ува­жа­е­мым че­ло­ве­ком, но всё могло бы сло­жить­ся со­всем иначе. (9)И на­вер­ное, со­всем дру­гой была бы моя жизнь, если бы не один слу­чай.

(10)У меня не было отца, не было ма­те­ри. (11)Вер­нее, они как бы су­ще­ство­ва­ли, при­хо­ди­ли но­че­вать и смот­ре­ли на нас, го­лод­ных и гряз­ных, с не­до­уме­ни­ем: от­ку­да эти дети, что они тут де­ла­ют? (12)Я жил тем, что во­ро­вал или вы­пра­ши­вал. (13)По­да­я­ни­ем кор­мил двух своих ма­лень­ких сестрёнок. (14)Моих ро­ди­те­лей то и дело вы­зы­ва­ли на какие-то ко­мис­сии, к нам по­сто­ян­но при­хо­ди­ли то участ­ко­вый, то ин­спек­тор по делам не­со­вер­шен­но­лет­них. (15)Да толь­ко что они могли сде­лать... (16)Я рос вол­чон­ком. (17)Во­круг меня был мир, населённый лю­дь­ми, они жили в тёплых домах, ели хлеб, по­ку­па­ли детям го­стин­цы, а я смот­рел на них из глу­хо­го леса, где все­гда было сыро и темно. (18)Вот тогда я и на­учил­ся от­кры­вать любой замок, разо­брал­ся во всех видах сиг­на­ли­за­ции... (19)Но од­на­ж­ды я по­пал­ся. (20)В квар­ти­ру вне­зап­но вер­ну­лись хо­зя­е­ва, мне при­ш­лось пры­гать с тре­тье­го этажа, и я вы­вих­нул ногу. (21)Суд. (22)Ро­ди­те­лей нигде не могли найти, и на за­се­да­нии си­де­ла класс­ная ру­ко­во­ди­тель­ни­ца. (23)Ни лица, ни имени её я не помню. (24)Помню толь­ко, что она была со­всем мо­ло­день­кой дев­чон­кой. (25)Про­ку­рор задал ей какой-то во­прос, она вста­ла и вдруг за­пла­ка­ла.

(26)Она пла­ка­ла и го­во­ри­ла: «Не надо са­жать его в тюрь­му! (27)По­жа­луй­ста». (28)Про­ку­рор ей стро­го го­во­рит: «Не плачь­те, вы на во­прос от­веть­те». (29)А она опять  — пла­чет и толь­ко одно твер­дит: «Не са­жай­те его в тюрь­му». (30)И в этот мо­мент я ис­пы­тал чув­ство, ко­то­рое не­воз­мож­но опи­сать ни­ка­ки­ми сло­ва­ми. (31)Чужой че­ло­век пла­чет по тебе. (32)Это что зна­чит? (33)Это зна­чит, что я ей чем-то дорог, это зна­чит, что я ей нужен. (34)Вы­хо­дит, что я не по­сто­рон­ний, не чужой! (35)Вы­хо­дит, что солн­це све­тит и для меня, и трава на лугах  — это тоже моё, и в жизни есть какое-то моё место. (36)Зна­чит, если меня не будет, то кому-то от этого ста­нет плохо, зна­чит, кому-то надо, чтобы я был. (37)Я сей­час вот пы­та­юсь опи­сать свои мысли, а

тогда это была какая-то без­удерж­ная ра­дость, за­пол­нив­шая всю мою душу.

(38)Мне дали че­ты­ре года ко­ло­нии. (39)Я от­си­дел, вер­нул­ся и начал новую жизнь. (40)У меня было много хо­ро­ше­го, те­перь я счаст­ли­вый, со­сто­яв­ший­ся че­ло­век. (41)Но до сих пор я не могу за­быть тех слёз, ко­то­рые ото­гре­ли моё за­ко­че­нев­шее серд­це. (42)И ни­ко­гда не за­бу­ду.

(По Е. П. Но­ви­ко­ву*)

* Ев­ге­ний Пет­ро­вич Но­ви­ков (род. в 1934 г.)  — жур­на­лист, автор ста­тей на мо­раль­но-эти­че­ские темы.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Урал, ва­ри­ант 6.

(1)Раз­ви­тие науки не раз ста­ви­ло перед учёными важ­ней­шие эти­че­ские про­бле­мы. (2)Се­год­ня они свя­за­ны с от­вет­ствен­но­стью не толь­ко за то, что уже сде­ла­но, но и за выбор новых на­прав­ле­ний ис­сле­до­ва­ний  — на­при­мер, в со­вре­мен­ной био­ло­гии. (3)Воз­мож­ность ма­ни­пу­ли­ро­ва­ния на­след­ствен­ным ма­те­ри­а­лом кле­ток, ко­то­рую дала ген­ная ин­же­не­рия, вне­утроб­ное раз­ви­тие че­ло­ве­че­ско­го эм­бри­о­на, про­бле­мы транс­план­та­ции ор­га­нов  — эти при­ме­ры де­мон­стри­ру­ют си­ту­а­ции, где эти­че­ские про­бле­мы в ре­ша­ю­щей сте­пе­ни пе­ре­пле­та­ют­ся с пла­ни­ро­ва­ни­ем и осу­ществ­ле­ни­ем экс­пе­ри­мен­таль­ных ис­сле­до­ва­ний, с но­вы­ми пу­тя­ми прак­ти­че­ско­го ис­поль­зо­ва­ния на­уч­ных от­кры­тий.

(4)Не сек­рет, что в среде учёных-есте­ствен­ни­ков пре­об­ла­да­ет убеж­де­ние, будто наука не имеет своей соб­ствен­ной спе­ци­фи­че­ской си­сте­мы цен­но­стей. (5)Но это как раз, на мой взгляд, не ис­клю­ча­ет, а, на­о­бо­рот, пред­по­ла­га­ет, что этика долж­на вы­ра­бо­тать опре­делённые мо­раль­ные нормы, ко­то­ры­ми могли бы ру­ко­вод­ство­вать­ся ис­сле­до­ва­те­ли в ходе своей ра­бо­ты.

(6)Вряд ли стоит по­вто­рять, что ос­нов­ным кри­те­ри­ем на­уч­но­сти вы­во­дов ис­сле­до­ва­те­ля яв­ля­ет­ся объ­ек­тив­ность. (7)Это дей­стви­тель­но так, и в науке нет и не может быть места для субъ­ек­тив­но­го фак­то­ра. (8)Но наука не толь­ко новое зна­ние. (9)Это об­ласть при­ло­же­ния кол­лек­тив­ных уси­лий, об­ласть со­мне­ний и цен­ност­ных оце­нок, об­ласть со­ци­аль­ных при­стра­стий  — сло­вом, всего, чем на­пол­не­на любая че­ло­ве­че­ская де­я­тель­ность. (10)А зна­чит, и ей, науке, при­над­ле­жит не по­след­нее место в фор­ми­ро­ва­нии того ком­плек­са об­ще­че­ло­ве­че­ских цен­но­стей, из ко­то­рых скла­ды­ва­ет­ся по­ня­тие «гу­ма­низм».

(11)Учёные не могут за­кры­вать глаза на опас­ность уни­что­же­ния че­ло­ве­че­ской ци­ви­ли­за­ции, не могут не ви­деть ни­ще­ту, хро­ни­че­ский голод и без­гра­мот­ность сотен и сотен мил­ли­о­нов жи­те­лей нашей пла­не­ты. (12)Как ис­сле­до­ва­те­ли, как гу­ма­ни­сты они могут и долж­ны вно­сить свой вклад в ре­ше­ние этих ост­рей­ших про­блем со­вре­мен­но­сти.

(13)Джон Бер­нал, вы­да­ю­щий­ся учёный и об­ще­ствен­ный де­я­тель, раз­мыш­ляя о судь­бах науки, писал, что пер­вый и самый труд­ный шаг со­сто­ит в том, чтобы ис­поль­зо­вать наши зна­ния про­тив устра­ни­мо­го зла. (14)А вто­рым шагом яв­ля­ет­ся поиск средств борь­бы со злом, про­тив ко­то­ро­го се­год­ня мы ещё бес­силь­ны. (15)Про­дол­же­ние и рас­ши­ре­ние на­уч­ных ис­сле­до­ва­ний от­кро­ет нам глаза на то зло, ко­то­рое мы пока не раз­ли­ча­ем. (16)А по­се­му учёные долж­ны не­устан­но со­зда­вать новое и по­лез­ное: новые ма­те­ри­а­лы, новые тех­но­ло­ги­че­ские про­цес­сы и, пре­жде всего, новые эф­фек­тив­ные ос­но­вы ор­га­ни­за­ции

об­ще­ствен­ных дей­ствий.

(17)Ска­зан­ное Джо­ном Бер­на­лом фак­ти­че­ски озна­ча­ет, что ра­бо­та учёного долж­на в ко­неч­ном счёте при­во­дить к из­ме­не­нию мира в ин­те­ре­сах че­ло­ве­ка. (18)Со­еди­не­ние мощи зна­ния с прин­ци­па­ми на­уч­но­го гу­ма­низ­ма и есть ос­но­ва под­лин­но­го про­грес­са  — про­грес­са, не под­чи­ня­ю­ще­го себе че­ло­ве­ка, а верно слу­жа­ще­го ему.

(По Е. П. Ве­ли­хо­ву*)

* Ев­ге­ний Пав­ло­вич Ве­ли­хов (род. в 1935 г.)  — рос­сий­ский учёный, физик-тео­ре­тик.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Урал, ва­ри­ант 7.

(1)Пу­стой тра­той вре­ме­ни яв­ля­ют­ся по­пыт­ки оце­нить вза­и­мо­от­но­ше­ния, кро­пот­ли­во и при­сталь­но про­ана­ли­зи­ро­вать то, что нас разъ­еди­ня­ет. (2)Ос­нов­ным всё-таки яв­ля­ет­ся дру­гой во­прос, на ко­то­рый мы долж­ны найти ответ, если хотим улуч­шить или спа­сти наши от­но­ше­ния: «Что нас объ­еди­ня­ет?»

(3)Муд­рые спра­вед­ли­во го­во­ри­ли, что наши от­но­ше­ния с дру­ги­ми лю­дь­ми будут длить­ся столь­ко же, сколь­ко будет су­ще­ство­вать то, что нас объ­еди­ня­ет. (4)Если нас свя­зы­ва­ют дом, дача, день­ги, внеш­няя при­вле­ка­тель­ность или любые дру­гие крат­ко­сроч­ные вещи, ко­то­рые се­год­ня есть, а зав­тра нет, то с пер­вы­ми же про­бле­ма­ми в этой сфере будут по­став­ле­ны под угро­зу и наши вза­и­мо­от­но­ше­ния. (5)Связи, в ко­то­рых людей уже ни­че­го не объ­еди­ня­ет, по­хо­жи на потёмкин­ские де­рев­ни, где внеш­не всё нор­маль­но, но за кра­си­вым фа­са­дом  — одни про­бле­мы и пу­сто­та. (6)Часто такие фор­маль­ные связи хуже оди­но­че­ства.

(7)Людей объ­еди­ня­ют сов­мест­но пе­ре­жи­тые труд­но­сти и кри­зис­ные мо­мен­ты. (8)Если в пре­одо­ле­нии пре­пят­ствий, в по­ис­ке ре­ше­ний все сто­ро­ны в оди­на­ко­вой мере при­ла­га­ют уси­лия и сра­жа­ют­ся за то, чтобы стало лучше, это не толь­ко укреп­ля­ет любые от­но­ше­ния, но и рож­да­ет новые, более глу­бо­кие, уди­ви­тель­ные со­сто­я­ния души, от­кры­ва­ю­щие новые го­ри­зон­ты и на­прав­ля­ю­щие раз­ви­тие со­бы­тий в со­всем иное русло.

(9)Нужно на­учить­ся де­лать пер­вый шаг, не теряя при этом са­мо­го себя и сво­е­го внут­рен­не­го до­сто­ин­ства. (10)Для вза­и­мо­от­но­ше­ний нужны двое, и любой наш шаг дол­жен вы­звать ре­зо­нанс, от­клик дру­го­го че­ло­ве­ка, за ко­то­рым по­сле­ду­ет его ре­ак­ция, его от­вет­ные шаги нам нав­стре­чу. (11)Если после наших про­дол­жи­тель­ных уси­лий та­ко­го не слу­ча­ет­ся, то на­пра­ши­ва­ет­ся один из вы­во­дов: либо мы де­ла­ем не­вер­ные шаги, либо наши вза­и­мо­от­но­ше­ния стро­ят­ся на зыб­кой почве, ибо дер­жат­ся толь­ко на одном че­ло­ве­ке и один че­ло­век пы­та­ет­ся та­щить на себе всё, а это уже аб­сурд­но и ис­кус­ствен­но.

(12)Для успе­ха любых вза­и­мо­от­но­ше­ний нужно, чтобы обе сто­ро­ны пы­та­лись пре­одо­леть чув­ство соб­ствен­ни­че­ства и эго­из­ма. (13)Очень часто мы не видим ин­ди­ви­ду­аль­но­сти, уни­каль­но­сти людей, ко­то­рых любим, и про­дол­жа­ем рас­смат­ри­вать их как от­ра­же­ние наших соб­ствен­ных взгля­дов, тре­бо­ва­ний, пред­став­ле­ний о том, ка­ки­ми они долж­ны быть. (14)Мы не долж­ны

пы­тать­ся вос­пи­ты­вать и пе­ре­де­лы­вать людей по сво­е­му об­ра­зу и по­до­бию. (15)Лю­бовь тре­бу­ет ощу­ще­ния воз­ду­ха и сво­бо­ды души. (16)Люди, лю­бя­щие друг друга, не рас­тво­ря­ют­ся друг в друге и не те­ря­ют своей ин­ди­ви­ду­аль­но­сти; они  — две ко­лон­ны, под­дер­жи­ва­ю­щие крышу од­но­го храма.

(По Е. Си­ки­рич*)

* Елена Ана­то­льев­на Си­ки­рич (род. в 1956 г.)  — со­вре­мен­ный пуб­ли­цист, фи­ло­соф, пси­хо­лог, об­ще­ствен­ный де­я­тель.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 1

(1)О Бо­ро­дин­ском сра­же­нии на­пи­са­ны сотни книг, каж­дая ми­ну­та этого дра­ма­ти­че­ско­го со­бы­тия изу­че­на вдоль и поперёк в мель­чай­ших де­та­лях. (2)Но есть один мо­мент, та­ин­ствен­ный, почти ми­сти­че­ский, ко­то­рый тре­бу­ет глу­бо­ко­го осмыс­ле­ния.

(3)Пред­ста­вим, что вы иг­ра­е­те в шах­ма­ты с ува­жа­е­мым гросс­мей­сте­ром. (4)Ваше по­ло­же­ние ахо­вое, стол­пив­ши­е­ся зри­те­ли уже обречённо мах­ну­ли рукой, пред­ла­га­ют вам не тя­нуть по­на­прас­ну время и вы­бро­сить белый флаг. (5)Что сде­ла­ет в такой си­ту­а­ции любой че­ло­век, зна­ко­мый с пра­ви­ла­ми игры? (6)Он про­ана­ли­зи­ру­ет по­зи­цию на доске и, осо­знав бес­пер­спек­тив­ность сво­е­го со­про­тив­ле­ния, сми­рен­но ка­пи­ту­ли­ру­ет.

(7)Есте­ствен­но, при­мер с шах­мат­ной пар­ти­ей лишь от­ча­сти по­яс­ня­ет то по­ло­же­ние, в ко­то­ром ока­зал­ся Ку­ту­зов во время Бо­ро­дин­ско­го сра­же­ния. (8)На карту по­став­ле­на судь­ба от­чиз­ны. (9)Кар­ти­на сра­же­ния ме­ня­ет­ся чуть ли не каж­дую ми­ну­ту. (10)Гро­хот пушек, свист пуль, крики ата­ку­ю­щих... (11)Еже­се­кунд­но шлют до­не­се­ния, ко­то­рые порою про­ти­во­ре­чат друг другу. (12)При­ле­та­ет ор­ди­на­рец от Барк­лая де Толли, быв­ше­го ко­ман­ду­ю­ще­го рус­ской ар­ми­ей. (13)Барк­лай пе­ре­даёт: дер­жать­ся более не­воз­мож­но, нужно от­сту­пать... (14)Тя­же­ло ранен Баг­ра­ти­он, враг тес­нит из­мо­тан­ных рус­ских сол­дат. (15)По­ло­же­ние почти без­надёжное! (16)На чём же дер­жит­ся ре­ши­мость Ку­ту­зо­ва? (17)На упрям­стве? (18)На не­уступ­чи­вой злобе? (19)На от­ча­я­нии? (20)Или про­сто воля па­ра­ли­зо­ва­на стра­хом и пол­ко­во­дец по­про­сту бес­си­лен при­нять какое-либо ре­ше­ние? (21)Нет!

(22)По­че­му шах­ма­тист не сдаётся опыт­но­му про­тив­ни­ку? (23)Воз­мож­но, он видит вы­иг­рыш­ный ход, ко­то­ро­го осталь­ные, за­гип­но­ти­зи­ро­ван­ные ав­то­ри­те­том его со­пер­ни­ка, не за­ме­ча­ют. (24)Ку­ту­зов видел не толь­ко общую кар­ти­ну боя: она явным об­ра­зом скла­ды­ва­лась не в нашу поль­зу! (25)Он, в от­ли­чие от дру­гих, видел глаза сол­дат. (26)Муд­ро­му, опыт­но­му Барк­лаю, трез­во оце­нив­ше­му си­ту­а­цию, ка­за­лось бес­смыс­лен­ным сра­жать­ся с более силь­ным про­тив­ни­ком, и эта шах­мат­ная ло­ги­ка имеет свой резон. (27)Но она не учи­ты­ва­ет од­но­го: люди  — это не без­душ­ные фи­гур­ки, под­чинённые фа­таль­ной воле гросс­мей­сте­ра. (28)Сол­дат может бро­сить ору­жие и под­нять руки, а может сто­ять на­смерть. (29)Ку­ту­зов ясно видел: бойцы сра­жа­ют­ся и не со­би­ра­ют­ся усту­пать про­тив­ни­ку. (30)Нель­зя же в такой мо­мент по­дой­ти к ар­тил­ле­ри­сту или гре­на­де­ру и ска­зать: «Всё, му­жи­ки, пре­кра­ща­ем бойню! (31)Мы про­иг­ра­ли!» (32)На поле боя власт­во­ва­ла не ло­ги­ка во­ен­ной так­ти­ки, а лич­ные ка­че­ства: воля, ре­ши­мость, упор­ство. (33)Это в шах­ма­тах пешка, под­чи­ня­ясь пра­ви­лам, об­ре­че­на усту­пить мощи ферзя. (34)В ре­аль­ном бою дру­гая си­сте­ма из­ме­ре­ний, и о са­мо­от­вер­жен­ность и от­ва­гу про­сто­го сол­да­та может раз­бить­ся хит­ро­ум­ный план увен­чан­но­го лав­ра­ми пол­ко­вод­ца. (35)Ку­ту­зов по­ни­мал это лучше осталь­ных.

(36)«Любую дру­гую армию мы бы раз­гро­ми­ли ещё до по­лу­дня!»  —го­во­рил один из фран­цуз­ских пол­ко­вод­цев, и в этих сло­вах отчётливо зву­ча­ла рас­те­рян­ность, вы­зван­ная тем, что при­выч­ные расчёты, со­от­но­ше­ния, меры, за­ко­но­мер­но­сти вдруг пе­ре­ста­ли дей­ство­вать, по­то­му что вме­сто пешек с вра­гом сра­жа­лись воины.

(37)Ис­то­рия  — это по­и­сти­не учеб­ник жизни, про­сто не все­гда её нрав­ствен­ный урок укла­ды­ва­ет­ся в ясную и чёткую фор­му­лу. (38)Но глав­ное, что вы­яс­ня­ет­ся, когда зна­ко­мишь­ся с про­шлым и пы­та­ешь­ся осмыс­лить при­чи­ны былых побед и по­ра­же­ний, рас­цве­тов и упад­ков,  — это огром­ное зна­че­ние тех будто бы ма­ло­за­мет­ных, порою не­ви­ди­мых эле­мен­тов, из ко­то­рых скла­ды­ва­ет­ся че­ло­ве­че­ская лич­ность. (39)Тру­сость и бес­стра­шие, че­сто­лю­бие и бла­го­род­ство, алч­ность и бес­ко­ры­стие, эго­изм и са­мо­по­жерт­во­ва­ние, ко­вар­ство и пре­дан­ность  — си­ло­вой энер­ги­ей этих свойств опре­де­ля­ет­ся раз­ви­тие че­ло­ве­че­ства, и осо­зна­ние нрав­ствен­но­го смыс­ла ми­нув­ше­го де­ла­ет нас не сто­рон­ни­ми на­блю­да­те­ля­ми, а де­я­тель­ны­ми участ­ни­ка­ми ис­то­рии.

(По И. Бар­ды­ше­ву*)

* Игорь Ти­мо­фе­е­вич Бар­ды­шев (род. в 1957 г.)  — со­вре­мен­ный про­за­ик, автор мно­го­чис­лен­ных пуб­ли­ци­сти­че­ских ста­тей.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 2.

(1)Уско­рен­ный темп со­вре­мен­но­го мира, ма­те­ри­аль­ные бо­гат­ства, на­коп­лен­ные в нём, ма­ши­ны, су­ма­сшед­шие ско­ро­сти, пе­ре­на­селённые го­ро­да с их новой ар­хи­тек­ту­рой, не­пре­рыв­ное дви­же­ние, на­ко­нец, власть те­ле­ви­зо­ра и ки­не­ма­то­гра­фа  — всё это порой создаёт ощу­ще­ние под­ме­ны ис­тин­ной кра­со­ты, за­ме­ны сущ­но­сти пре­крас­но­го и в ре­аль­ном мире, и в че­ло­ве­ке. (2)Порой нам ка­жет­ся, что мы по­зна­ли всё, что нас ничем не уди­вишь. (3)Закат в пролёте улицы едва ли за­ста­вит нас оста­но­вить­ся на мгно­ве­ние. (4)3вёздное небо уже не ка­жет­ся нам тай­ной тайн.

(5)В буд­нях по­все­днев­ных забот, в учащённом жиз­нен­ном ритме, в шуме, суете мы сколь­зим мимо пре­крас­но­го. (6)Мы уве­ре­ны: ис­ти­ны на нашей ла­до­ни, они вроде бы так отчётливо видны, так при­выч­ны, что мы уста­ли от них. (7)И в итоге об­ма­ны­ва­ем самих себя. (8)Как бы ни гос­под­ство­ва­ла на земле точ­ная наука, мир и че­ло­век в нём ещё тайна, к ко­то­рой мы толь­ко при­кос­ну­лись. (9)Но если бы некто все­зна­ю­щий по­явил­ся на земле и рас­крыл вдруг все за­гад­ки Все­лен­ной, это бы людям мало что дало. (10)Ибо каж­до­му суж­де­но прой­ти дол­гий путь по­зна­ния, и роль че­ло­ве­че­ской па­мя­ти на этом пути огром­на.

(11)Ведь че­ло­ве­че­ская па­мять, как из­вест­но, свя­за­на с ком­плек­сом ас­со­ци­а­ций. (12)Ма­лень­кий тол­чок извне  — и в нашем воз­буждённом со­зна­нии воз­ни­ка­ют целые ис­то­ри­че­ские кар­ти­ны, ха­рак­те­ры, яв­ле­ния. (13)Па­мять может что-то объ­яс­нить, она может быть даже ору­ди­ем ис­сле­до­ва­ния. (14)Одним людям па­мять дана как на­ка­за­ние, дру­гим  — как от­вет­ствен­ность. (15)Че­ло­век не может за­ста­вить себя не ду­мать, не вспо­ми­нать, не обоб­щать.

(16)Про­цесс по­зна­ния на­чи­на­ет­ся с про­шло­го, он не может быть отъ­единён от на­сто­я­ще­го и ло­ка­ли­зо­ван. (17)И я думаю, что такой па­мя­тью-от­вет­ствен­но­стью и па­мя­тью по­зна­ния были на­де­ле­ны и Ми­ха­ил Шо­ло­хов, и Лео­нид Лео­нов, и Алек­сей Тол­стой, когда в трид­ца­тых годах пи­са­ли свои зна­ме­ни­тей­шие ро­ма­ны. (18)Это было глу­бо­чай­шее про­ник­но­ве­ние в про­шлое, а сле­до­ва­тель­но, ни­ко­гда не те­ряв­шее своей но­виз­ны от­кры­тие. (19)Два­дца­тые, а также трид­ца­тые годы, таким об­ра­зом, все­объёмно ис­сле­до­ва­лись со­вет­ской ли­те­ра­ту­рой.

(20)Думаю, сей­час в нашем ис­кус­стве на­сту­пи­ла пора тща­тель­но­го ис­сле­до­ва­ния со­ро­ко­вых и пя­ти­де­ся­тых годов. (21)На­коп­лен бо­га­тый жиз­нен­ный и ду­шев­ный опыт, свя­зан­ный с этой эпо­хой. (22)Это ис­сле­до­ва­ние ге­ро­и­че­ско­го и тра­ги­че­ско­го, ис­сле­до­ва­ние му­же­ства на­ро­да и его ха­рак­те­ра.

(23)Всё, что ка­са­ет­ся мо­ра­ли,  — пред­мет ис­кус­ства, а всё, что свя­за­но с мо­ра­лью, лежит в со­ци­аль­ной сфере. (24)Ли­те­ра­ту­ра не может быть не со­ци­аль­ной!

(По Ю. В. Бон­да­ре­ву*)

* Юрий Ва­си­лье­вич Бон­да­рев (род. в 1924 г.)  — рус­ский пи­са­тель, сце­на­рист, автор мно­го­чис­лен­ных про­из­ве­де­ний о Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войне.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 5.

(1)Это из­би­тая ис­ти­на: как толь­ко вспом­нишь юность, ста­но­вит­ся груст­но. (2)Ве­ро­ят­но, по­то­му, что сразу вспо­ми­на­ешь дру­зей своей юно­сти. (3)И в первую оче­редь уже по­гиб­ших дру­зей.

(4)3десь, возле па­мят­ни­ка Кру­зен­штер­ну, я по­след­ний раз в жизни видел Славу.

(5)Он шёл по ветру нав­стре­чу мне, под­няв во­рот­ник ши­не­ли и тем самым лиш­ний раз на­пле­вав на все пра­ви­ла но­ше­ния во­ен­но-мор­ской формы. (6)На Слав­ки­ной шее кра­со­вал­ся шер­стя­ной шарф го­лу­бо­го цвета, а флот­ский офи­цер имеет право но­сить толь­ко чёрный или со­вер­шен­но белый шарф. (7)Из-за от­во­ро­та ши­не­ли вы­гля­ды­ва­ли «Алые па­ру­са» Грина. (8)А фу­раж­ка, оснащённая со­вер­шен­но не­фор­мен­ным «на­хи­мов­ским» ко­зырь­ком, вы­пи­лен­ным из эбо­ни­та, си­де­ла на самых ушах Слав­ки.

(9)Надо ска­зать, что за мою юно­ше­скую жизнь тво­ре­ния Алек­сандра Грина не­сколь­ко раз де­ла­лись чуть ли не за­прет­ны­ми. (10)А Слав­ка все­гда хра­нил в серд­це вер­ность ро­ман­ти­ке и знал «Алые па­ру­са» на­и­зусть.

— (11)Ты бы хоть во­рот­ник опу­стил,  — ска­зал я.

—(12)У меня не­дав­но было вос­па­ле­ние сред­не­го уха, ста­рик,  —ска­зал он.

(13)Мы не ви­де­лись не­сколь­ко лет. (14)Я слу­жил на Се­ве­ре, а он  — на Бал­ти­ке. (15)Я пла­вал на ава­рий­но-спа­са­тель­ных ко­раб­лях и дол­жен был уметь спа­сать под­вод­ные лодки. (16)А он пла­вал на под­вод­ных лод­ках.

(17)3до­ро­во!  — ска­зал я.

(18)3до­ро­во!  — ска­зал он.

(19)И мы пошли в ма­лень­кую за­бе­га­лов­ку в под­ва­ле по­го­во­рить.

(20)Я уго­ва­ри­вал его бро­сить под­вод­ные лодки. (21)Нель­зя су­ще­ство­вать в усло­ви­ях ча­стых и рез­ких из­ме­не­ний дав­ле­ния воз­ду­ха, если у тебя болят уши.

— (22)По­терп­лю,  — ска­зал Слав­ка.  — (23)Я уже при­вык к лод­кам. (24)Я люблю их.

(25)Через не­сколь­ко ме­ся­цев он погиб вме­сте со своим эки­па­жем.

(26)Остав­шись без ко­ман­ди­ра, он при­нял на себя ко­ман­до­ва­ние за­то­нув­шей под­вод­ной лод­кой. (27)И двое суток провёл на грун­те, бо­рясь за спа­се­ние ко­раб­ля. (28)Когда свер­ху при­ка­за­ли по­ки­нуть лодку, он от­ве­тил, что они бо­ят­ся вы­хо­дить на­верх: у них не­фор­мен­ные ко­зырь­ки на фу­раж­ках, а на­вер­ху много на­чаль­ства. (29)Там дей­стви­тель­но со­бра­лось много на­чаль­ства. (30)И это были по­след­ние слова Славы, по­то­му что он-то знал, что уже никто не может выйти из лодки. (31)Но во­круг него в от­се­ке были люди, и стар­ший по­мощ­ник ко­ман­ди­ра счи­тал не­об­хо­ди­мым ост­рить, чтобы под­дер­жать в них волю. (32)Шторм обо­рвал ава­рий­ный буй, через ко­то­рый осу­ществ­ля­лась связь, и боль­ше Слава ни­че­го не смог ска­зать.

(33)Когда лодку под­ня­ли, стар­ше­го по­мощ­ни­ка нашли на самой ниж­ней сту­пень­ке трапа к вы­ход­но­му люку. (34)Его под­чинённые были впе­ре­ди него. (35)Он вы­пол­нил свой долг мор­ско­го офи­це­ра до са­мо­го конца. (36)Если бы им и уда­лось по­ки­нуть лодку, он вышел бы по­след­ним. (37)Они по­гиб­ли от отрав­ле­ния. (38)Кис­ло­род­ная маска с лица Славы была со­рва­на, он умер с от­кры­тым лицом, за­ку­сив рукав сво­е­го ват­ни­ка.

(По В. Ко­нец­ко­му*)

* Вик­тор Вик­то­ро­вич Ко­нец­кий (1929-2002 гг.)  — про­за­ик, сце­на­рист, ка­пи­тан даль­не­го пла­ва­ния.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 6.

(1)...Так в чём же смысл че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ство­ва­ния? (2)Не в во­про­се ли за­ключён ответ? (3)Не в том ли смысл по­яв­ле­ния че­ло­ве­ка на земле и во Все­лен­ной, чтобы кто-то спра­ши­вал? (4)Себя и целый мир: зачем мы и всё зачем? (5)Если верно, что че­ло­век  — осо­знав­шая себя ма­те­рия, своё су­ще­ство­ва­ние осо­знав­шая, себя уви­дев­шая со сто­ро­ны ма­те­рия, так кому же, кроме как че­ло­ве­ку, спра­ши­вать: зачем? зачем? зачем?..

(6)С камня не спро­сит­ся, что он ка­мень, с чайки не спро­сит­ся, что она чайка... (7)С че­ло­ве­ка спро­сит­ся.

(8)«Червь,  — на­пи­сал один из ге­ро­ев Да­ни­и­ла Гра­ни­на,  — для того, чтобы „де­лать землю“».

(9)«Че­ло­век,  — ска­жем мы,  — чтобы спра­ши­вать». (10)И за червя, и за самоё землю спра­ши­вать: зачем всё? (11)Зачем земля и зачем червь, «де­ла­ю­щий землю»? (12)И самое глав­ное «зачем»  — зачем я, че­ло­век?

(13)«Про­стое раз­мыш­ле­ние о смыс­ле жизни,  — го­во­рил Аль­берт Швей­цер,  — уже само по себе имеет цен­ность». (14)Че­ло­век смот­рит в небо, на звёзды  — это ему не­об­хо­ди­мо по­то­му, что он  — че­ло­век. (15)Он смот­рит не как вер­ши­на горы, де­ре­во, кошка. (16)И смот­рит, спра­ши­вая и за себя, и за гору, и за кошку: что и зачем?

(17)А что же се­год­ня глав­ное, какие во­про­сы самые ак­ту­аль­ные? (18)Не веч­ные ли и есть самые ак­ту­аль­ные? (19)Да, те самые, о ко­то­рых часто ду­ма­лось: обо­ждут, на то они и «веч­ные»!

(20)Во­прос жизни и смер­ти?  — по­ду­ма­ешь, нам бы ваши за­бо­ты!

(21)Те­перь это наша за­бо­та, имен­но наша  — о жизни и смер­ти самой пла­не­ты, во-пер­вых, и, во-вто­рых, че­ло­ве­че­ства, че­ло­ве­ка на ней. (22)И есть ли что важ­нее и ак­ту­аль­нее таких вот веч­ных во­про­сов?

(23)На­сто­я­щее  — то, что все­гда охот­но при­но­си­лось в жерт­ву чему-то: ино­гда  — про­шло­му, а ино­гда  — бу­ду­ще­му. (24)Ведь дан­ный миг всего лишь мо­стик, чтобы «кон­сер­ва­то­рам» ухо­дить в уют­ное, милое для них про­шлое, а «ре­во­лю­ци­о­не­рам» рвать­ся и увле­кать за собой в бу­ду­щее.

(25)И люди, что живут се­год­ня, обя­за­тель­но хуже вче­раш­них. (26)И уж на­вер­ня­ка да­ле­ко им до тех, ко­то­рые зав­тра при­дут!

(27)Но ни­ко­гда не было так оче­вид­но, что на них, на те­пе­реш­них людях, всё со­шлось. (28)Ка­ко­вы они ни есть, но, не­со­мнен­но, от них за­ви­сит, со­хра­нит­ся ли жизнь.

(29)Се­год­ня осо­бен­но ощу­ти­ма ис­ти­на: без про­шло­го че­ло­век не весь, без устремлённо­сти в бу­ду­щее че­ло­ве­ку не­воз­мож­но, но глав­ный смысл че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ство­ва­ния всё-таки в том, чтобы вечно про­дол­жа­лось на­сто­я­щее  — жил и про­дол­жал­ся че­ло­век. (30)Смысл жизни  — в самой жизни. (31)Ведь дей­стви­тель­но может ока­зать­ся, что че­ло­век  — един­ствен­ное во Все­лен­ной су­ще­ство, ко­то­рое сознаёт своё су­ще­ство­ва­ние и спра­ши­ва­ет, спра­ши­ва­ет  — о смыс­ле и целях соб­ствен­но­го бытия!

(32)А это зачем?  — можно спро­сить. (33)— Зачем, чтобы спра­ши­ва­ли?

(34)Да­вай­те по­до­ждём мил­ли­ар­ды го­ди­ков и узна­ем от­ве­ты на все «зачем». (35)Глав­ное  — не обо­рвать цепь, не поз­во­лить пре­кра­тить­ся жизни...

(По А. Ада­мо­ви­чу*)

* Алек­сандр (Алесъ) Ми­хай­ло­вич Ада­мо­вич (1927-1994 гг.)  — рус­ский и бе­ло­рус­ский со­вет­ский пи­са­тель, сце­на­рист, ли­те­ра­ту­ро­вед.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 7.

(1)Во­прос «Кто ви­но­ват?» на­зы­ва­ют чисто рус­ским во­про­сом, якобы вы­ра­жа­ю­щим осо­бен­ную сущ­ность на­ше­го на­ци­о­наль­но­го ха­рак­те­ра. (2)На эту тему без уста­ли ост­рят эст­рад­ные са­ти­ри­ки, глу­бо­ко­мыс­лен­но фи­ло­соф­ству­ют по­лит­тех­но­ло­ги... (3)У каж­до­го готов свой ответ на за­дан­ный ещё Гер­це­ном во­прос. (4)Огром­ная, на­пол­нен­ная при­род­ны­ми ре­сур­са­ми стра­на об­ла­да­ет таким же огром­ным ин­тел­лек­ту­аль­ным по­тен­ци­а­лом. (5)А боль­шая часть на­се­ле­ния про­зя­ба­ет в бед­но­сти! (6)По­че­му? (7)Кто ви­но­ват?

(8)Мне ка­жет­ся, что при­чи­на всех наших про­блем ко­ре­нит­ся глуб­же, чем мы себе пред­став­ля­ем: ни гу­ма­ни­сти­че­ские при­зы­вы, ни эко­но­ми­че­ские ре­фор­мы, ни на­бив­шие оско­ми­ну обе­ща­ния новой жизни не могут сами по себе ре­шить глав­но­го. (9)Она в нашем не­ува­же­нии че­ло­ве­ка. (10)Надо сде­лать че­ло­ве­ка выс­шей цен­но­стью. (11)Мы под­счи­ты­ва­ем зо­ло­то­ва­лют­ный запас, ра­ду­ем­ся, когда на внеш­нем рынке до­ро­жа­ет нефть, гор­дим­ся тем, что сни­зи­ли уро­вень ин­фля­ции... (12)И что? (13)Что из того обык­но­вен­но­му че­ло­ве­ку? (14)Жила в вет­хой из­буш­ке пен­си­о­нер­ка при уров­не ин­фля­ции в 14 про­цен­тов, в этой же вет­хой из­буш­ке она живёт и при уров­не в 9 про­цен­тов! (15)Такие во­про­сы вы­зы­ва­ют у наших ува­жа­е­мых по­ли­ти­ков вы­со­ко­мер­но-снис­хо­ди­тель­ную улыб­ку: де­скать, то­ва­рищ нас не по­ни­ма­ет! (16)Да нет, это вы, отделённые от ре­аль­но­сти тол­стой сте­ной мак­ро­эко­но­ми­че­ских со­об­ра­же­ний, не ви­ди­те мик­ро­ско­пи­че­скую клет­ку об­ще­ствен­но­го ор­га­низ­ма  — жи­во­го че­ло­ве­ка. (17)Не­ра­бо­та­ю­щие лифты, пе­ре­мо­ро­жен­ные дома, за­кры­тые двери, рав­но­душ­ное «Ждите, нам не­ко­гда»— всё это симп­то­мы самой страш­ной со­ци­аль­ной бо­лез­ни  —пре­не­бре­же­ния к че­ло­ве­ку. (18)О че­ло­ве­ке никто не ду­ма­ет, когда стро­ит­ся дом, и в кос­мос за­пус­ка­ют оче­ред­ную ра­ке­ту, и го­ло­су­ют за какое-то якобы судь­бо­нос­ное ре­ше­ние. (19)О че­ло­ве­ке по­ду­ма­ли ровно на­столь­ко, чтобы он мог су­ще­ство­вать в ка­че­стве некой по­лез­ной функ­ции. (20)А раз так, то и че­ло­век пе­ре­стаёт за­бо­тить­ся об окру­жа­ю­щих, и ему нет дела до того, кто живёт рядом с ним, он счи­та­ет себя ма­лень­кой де­таль­кой в огром­ной го­су­дар­ствен­ной ма­ши­не, сни­ма­ет с себя от­вет­ствен­ность за чи­сто­ту в подъ­ез­де, за по­ря­док на улице, за про­цве­та­ние го­су­дар­ства.

(21)Не нужно при­зы­вов! (22)Надо про­сто по­чи­нить сло­ман­ный лифт, а иначе как по­жи­лым людям под­ни­мать­ся на по­след­ний этаж? (23)Надо в боль­нич­ном ко­ри­до­ре по­ста­вить ку­шет­ку, чтобы боль­ные не сто­я­ли в оче­ре­ди, надо за­сы­пать гра­ви­ем лужу у оста­нов­ки, чтобы про­ез­жа­ю­щие мимо ма­ши­ны не об­ли­ва­ли гря­зью пас­са­жи­ров... (24)Надо, чтобы че­ло­век не чув­ство­вал себя уни­жен­ным и оскорблённым, и под­ни­мет­ся про­из­во­ди­тель­ность труда, вы­рас­тет уро­вень бла­го­со­сто­я­ния че­ло­ве­ка, никто не ста­нет тер­зать­ся бес­смыс­лен­ным во­про­сом «Кто ви­но­ват?».

(По В. Ти­мо­фе­е­ву*)

* Ва­ле­рий Ва­си­лье­вич Ти­мо­фе­ев (род. в 1953 г.)  — рос­сий­ский поэт, про­за­ик, член Союза пи­са­те­лей Рос­сии.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 8.

(1)Че­ло­век ра­ду­ет­ся, когда он взрос­ле­ет. (2)Счаст­лив, что рас­стаётся с дет­ством. (3)Как же! (4)Он са­мо­сто­я­тель­ный, боль­шой, му­же­ствен­ный! (5)И по­на­ча­лу эта са­мо­сто­я­тель­ность ка­жет­ся очень серьёзной. (6)Но потом... (7)Потом ста­но­вит­ся груст­но.

(8)И чем стар­ше взрос­лый че­ло­век, тем груст­нее ему: ведь он от­плы­ва­ет всё даль­ше и даль­ше от бе­ре­га сво­е­го един­ствен­но­го дет­ства.

(9)Вот снес­ли дом, в ко­то­ром ты рос, и в серд­це у тебя воз­ник­ла пу­сто­та. (10)Вот за­кры­ли дет­ский садик, в ко­то­рый ты ходил, и там воз­ник­ла какая-то кон­то­ра. (11)А потом ты узнал: умер­ла Анна Ни­ко­ла­ев­на, твоя пер­вая учи­тель­ни­ца.

(12)В серд­це всё боль­ше пу­стот  — как бы оно не стало со­всем пу­стым, страш­ным, точно тот край света возле лест­ни­цы в тихую ночь: черно перед тобой, одни хо­лод­ные звёзды!

(13)Когда че­ло­век взрос­ле­ет, у него туск­не­ют глаза. (14)Он видит не мень­ше, даже боль­ше, чем в дет­стве, но крас­ки блед­не­ют, и яр­кость не такая, как рань­ше.

(15)Без дет­ства хо­лод­но на душе.

(16)Мне ка­жет­ся, в моём дет­стве всё было лучше. (17)Но­си­лись над го­ло­вой стри­жи  — стре­ми­тель­ные птицы, чей полёт похож на след мол­нии, и по ним мы узна­ва­ли по­го­ду. (18)Если летят по­ни­зу, прямо над твоею го­ло­вой, с лёгким ше­ле­стом рас­се­кая воз­дух, зна­чит, к дождю, а если вьют­ся в без­дон­ной вы­со­те мел­ки­ми точ­ка­ми, зна­чит, к яс­но­му дню, можно не опа­сать­ся  — самая надёжная при­ме­та.

(19)Рас­цве­та­ло море оду­ван­чи­ков. (20)Рас­стро­ил­ся из-за чего-то, огор­чил­ся  — выйди на улицу, когда оду­ван­чи­ки цве­тут, прой­ди два квар­та­ла сол­неч­ной до­рож­кой, и бу­дешь ещё вспо­ми­нать, что это тебя так рас­стро­и­ло, какая не­при­ят­ность: оду­ван­чи­ки ярким цве­том своим вол­шеб­но со­трут всё в го­ло­ве. (21)А когда они от­цве­тут? (22)Когда дунет ветер по­силь­ней? (23)Празд­ник на душе, ей-богу! (24)Не­сут­ся по небу тучи, белые, ле­ту­чие. (25)А от земли к тучам взле­та­ют мил­ли­ар­ды па­ра­шю­ти­ков  — на­сто­я­щая ме­тель. (26)В такой день хо­дишь ли­ку­ю­щий, будто это ты сам летел над землёй и по­гля­дел на неё свер­ху.

(27)В моём дет­стве в реке была рыба, кле­ва­ли на удоч­ку здо­ро­ву­щие окуни, не то что сей­час  — вся­кая мел­ко­та!

(28)Мне ка­жет­ся, что всё было лучше, но я знаю, что за­блуж­да­юсь. (29)Кому дано вол­шеб­ное право срав­ни­вать дет­ства? (30)Какой счаст­ли­вец смог два­жды на­чать свою жизнь, чтобы срав­нить два на­ча­ла? (31)Нет таких. (32)Моё дет­ство ви­дит­ся мне пре­крас­ным, и такое право есть у каж­до­го, в какое бы время он ни жил. (33)Но жаль про­го­нять за­блуж­де­ние. (34)Оно мне

нра­вит­ся и ка­жет­ся важ­ным.

(35)Я по­ни­маю: в дет­стве есть по­хо­жесть, но нет по­вто­ри­мо­сти. (36)У каж­до­го дет­ства свои глаза. (37)Но как бы сде­лать так, чтобы, не­смот­ря на труд­но­сти, мир остал­ся по-дет­ски не­на­гляд­ным?

(38)Как бы сде­лать? (39)Не­уже­ли нет от­ве­та?

(По А. Ли­ха­но­ву*)

* Аль­берт Ана­то­лье­вич Ли­ха­нов (род. в 1935 г.)  — рус­ский пи­са­тель, автор книг для детей и юно­ше­ства, жур­на­лист, об­ще­ствен­ный де­я­тель.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 4.

(1)"Я лучше, я умнее всех". (2)Че­ло­век такой мо­раль­ной по­зи­ции на­прочь лишён спо­соб­но­сти су­дить о своих воз­мож­но­стях. (3)Хо­ро­шо, если в конце кон­цов он поймёт это и займёт со­от­вет­ству­ю­щее своим спо­соб­но­стям место, по­ло­жит на плечи по­силь­ный груз. (4)А если нет? (5)Такой че­ло­век, ока­жись он у вла­сти (пусть самой что ни на есть скром­ной), ста­нет толь­ко вре­дить делу. (6)Такой ру­ко­во­ди­тель по­бо­ит­ся иметь хо­ро­ше­го за­ме­сти­те­ля: как бы тот не занял его место. (7)Не под­дер­жит дель­но­го пред­ло­же­ния: ведь оно ис­хо­дит не от него, ру­ко­во­ди­те­ля. (8)По­хо­ро­нит хо­ро­ший про­ект, если он "не ра­бо­та­ет" на его, на­чаль­ни­ка, ав­то­ри­тет.

(9)Каж­дый че­ло­век ищет место в жизни. (10)Ста­ра­ет­ся утвер­дить своё "я". (11)Это есте­ствен­но. (12)Толь­ко вот как он на­хо­дит своё место, ка­ки­ми пу­тя­ми идёт к нему, какие мо­раль­ные цен­но­сти имеют вес в его гла­зах,  — во­прос чрез­вы­чай­но важ­ный.

(13)Поэт ска­зал: "Мы все не­множ­ко под­пи­ра­ем не­бо­свод". (14)Это о до­сто­ин­стве че­ло­ве­ка, его месте на земле, его от­вет­ствен­но­сти за себя, за всех и за всё.

(15)И ещё вер­ные слова: "Каж­дый че­ло­век стоит ровно столь­ко, сколь­ко он дей­стви­тель­но со­здал, минус его тще­сла­вие".

(16)Чего уж там, мно­гие из нас не могут при­знать­ся себе, что из-за ложно по­ня­то­го, раз­ду­то­го чув­ства соб­ствен­но­го до­сто­ин­ства, из-за не­же­ла­ния по­ка­зать­ся хуже мы ино­гда де­ла­ем опро­мет­чи­вые шаги, по­сту­па­ем не очень пра­виль­но - лиш­ний раз не пе­ре­спро­сим, не ска­жем "не знаю", "не могу".

(17)Слов нет, бес­пар­дон­ные се­бя­люб­цы вы­зы­ва­ют чув­ство осуж­де­ния. (18)Од­на­ко не лучше и те, кто раз­ме­ни­ва­ет своё до­сто­ин­ство, как мел­кую мо­не­ту. (19)В жизни каж­до­го че­ло­ве­ка, на­вер­ное, бы­ва­ют мо­мен­ты, когда он про­сто обя­зан про­явить своё са­мо­лю­бие, утвер­дить своё "я". (20)И, ко­неч­но, сде­лать это не все­гда про­сто.

(21)Одним из семи чудес света, о ко­то­рых пи­са­ли древ­ние, был Алек­сан­дрий­ский маяк - со­ору­же­ние гран­ди­оз­ное и не­обыч­ное. (22)Рас­ска­зы­ва­ют, что сфе­ри­че­ское зер­ка­ло маяка под опре­делённым углом со­би­ра­ло в пучок столь­ко сол­неч­но­го света, что могло сжи­гать ко­раб­ли, плы­ву­щие да­ле­ко в море. (23)Маяк был по­стро­ен по при­ка­зу Пто­ле­мея Фи­ла­дель­фа. (24)На мра­мор­ных пли­тах маяка са­мо­лю­би­вый фа­ра­он при­ка­зал вы­бить своё имя.

(25)Но кто был под­лин­ным твор­цом седь­мо­го чуда, его на­сто­я­щим стро­и­те­лем? (26)Люди узна­ли об этом через много лет. (27)Ока­зы­ва­ет­ся, ар­хи­тек­тор сде­лал на ка­мен­ных пли­тах маяка углуб­ле­ния и в них высек слова: "Со­страт, сын Декси­фа­на из Книда, - богам-спа­си­те­лям ради мо­ре­хо­дов". (28)Над­пись он за­ле­пил из­ве­стью, затёр её мра­мор­ной крош­кой и на ней на­чер­тал, как того тре­бо­вал фа­ра­он: "Пто­ле­мей Фи­ла­дельф".

(29)Так все­гда бы­ва­ет. (30)Ис­тин­ная цена че­ло­ве­ка рано или позд­но всё равно об­на­ру­жи­ва­ет­ся. (31)И тем выше эта цена, чем боль­ше че­ло­век любит не столь­ко себя, сколь­ко дру­гих. (32)Лев Тол­стой подчёрки­вал, что каж­дый из нас, так на­зы­ва­е­мый ма­лень­кий, ря­до­вой че­ло­век, на самом деле есть лицо ис­то­ри­че­ское. (33)Ве­ли­кий пи­са­тель воз­ла­гал от­вет­ствен­ность за судь­бу всего мира на каж­до­го из нас. (34)На то самое "я", ко­то­рое таит в себе силы ти­та­ни­че­ские. (35)То самое "я", ко­то­рое ста­но­вит­ся во сто крат силь­нее, пре­вра­ща­ясь в "мы", в за­бо­ту о нашем общем благе. (36)На этом пути че­ло­ве­ку до­ро­го доб­рое имя, об­ще­ствен­ное при­зна­ние. (37)Не будем за­бы­вать об этом.

(По М. С. Крю­ко­ву*)

* Мар­лен Сер­ге­е­вич Крю­ков (1931-1997 гг.) - рус­ский пи­са­тель, жур­на­лист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 8.

(1)В дет­стве я за­чи­ты­вал­ся книж­ка­ми про ин­дей­цев и страст­но меч­тал жить где-ни­будь в пре­ри­ях, охо­тить­ся на би­зо­нов, но­че­вать в ша­ла­ше... (2)Летом, когда я окон­чил де­вя­тый класс, моя мечта не­ожи­дан­но сбы­лась: дядя пред­ло­жил мне охра­нять па­се­ку на бе­ре­гу тощей, но рыб­ной ре­чуш­ки Си­ся­вы. (3)В ка­че­стве по­мощ­ни­ка он на­вя­зал сво­е­го де­ся­ти­лет­не­го сына Мишку, парня сте­пен­но­го, хо­зяй­ствен­но­го, но про­жор­ли­во­го, как гал­чо­нок.

(4)Два дня про­ле­те­ли в один миг: мы ло­ви­ли щук, об­хо­ди­ли до­зо­ром наши вла­де­ния, во­ору­жив­шись луком и стре­ла­ми, без уста­ли ку­па­лись; в гу­стой траве, где мы со­би­ра­ли ягоды, та­и­лись га­дю­ки, и это при­да­ва­ло на­ше­му со­би­ра­тель­ству остро­ту опас­но­го при­клю­че­ния. (5)Ве­че­ра­ми в огром­ном котле я варил уху из пой­ман­ных щук, а Мишка, пыхтя от на­ту­ги, вы­хле­бы­вал её огром­ной, как ковш экс­ка­ва­то­ра, лож­кой.

(6)Но, как вы­яс­ни­лось, одно дело  — чи­тать про охот­ни­чью жизнь в кни­гах, и со­всем дру­гое  — жить ею в ре­аль­но­сти.

(7)Скука мало-по­ма­лу на­чи­на­ла то­мить меня, вна­ча­ле она ныла не­силь­но, как не­до­ле­чен­ный зуб, потом боль стала на­рас­тать и всё ярост­нее тер­зать мою душу. (8)Я стра­дал без книг, без те­ле­ви­зо­ра, без дру­зей, уха опро­ти­ве­ла мне, степь, уты­кан­ная оран­же­вы­ми кам­ня­ми, по­хо­жи­ми на клыки вы­мер­ших реп­ти­лий, вы­зы­ва­ла тоску, и даже далёкое поле жёлтого под­сол­неч­ни­ка мне ка­за­лось огром­ным клад­би­щем, ко­то­рое за­ва­ли­ли ис­кус­ствен­ны­ми цве­та­ми.

(9)Од­на­ж­ды после обеда по­слы­шал­ся гул ма­ши­ны. (10)Дядя так рано ни­ко­гда не при­ез­жал  — мы ре­ши­ли, что это раз­бой­ни­ки-гра­би­те­ли.

(11)Схва­тив лук и стре­лы, мы вы­ско­чи­ли из па­лат­ки, чтобы дать отпор не­зва­ным го­стям. (12)Возле па­се­ки оста­но­ви­лась «Волга». (13)Вы­со­кий муж­чи­на лет со­ро­ка, обой­дя ма­ши­ну, от­крыл зад­нюю дверь и помог выйти ма­лень­ко­му ста­рич­ку. (14)Тот, ша­та­ясь на сла­бых ногах, тя­же­ло осел на траву и стал с жад­ной прон­зи­тель­но­стью смот­реть кру­гом, слов­но чуял в лет­нем зное какой-то неотчётли­вый запах и пы­тал­ся по­нять, от­ку­да он ис­хо­дит. (15)Вдруг ни с того ни с сего ста­ри­чок за­пла­кал. (16)Его лицо не мор­щи­лось, губы не дро­жа­ли, про­сто из глаз часто-часто по­тек­ли слёзы и стали па­дать на траву. (17)Мишка хмык­нул: ему, на­вер­ное, по­ка­за­лось чуд­ным, что ста­рый че­ло­век пла­чет, как дитя. (18)Я дёрнул его за руку. (19)Муж­чи­на, ко­то­рый привёз ста­ри­ка, по­ни­мая при­чи­ну на­ше­го удив­ле­ния, по­яс­нил:

(20)— Это мой дед! (21)Рань­ше он жил здесь. (22)На этом самом месте сто­я­ла де­рев­ня. (23)А потом все разъ­е­ха­лись, ни­че­го не оста­лось...

(24)Ста­рик кив­нул, а слёзы не пе­ре­ста­вая текли по его серым впа­лым щекам.

(25)Когда они уеха­ли, я огля­нул­ся по сто­ро­нам. (26)Наши тени  — моя, вы­со­кая, и Миш­ки­на, чуть мень­ше,  — пе­ре­се­ка­ли берег. (27)В сто­ро­не горел костёр, ве­те­рок ше­ве­лил фут­бол­ку, ко­то­рая су­ши­лась на верёвке... (28)Вдруг я ощу­тил всю силу вре­ме­ни, ко­то­рое вот так раз  — и слиз­ну­ло целую все­лен­ную про­шло­го. (29)Не­уже­ли от нас оста­нут­ся толь­ко эти смут­ные тени, ко­то­рые бес­след­но рас­та­ют в ми­нув­шем?! (30)Я, как ни си­лил­ся, не мог пред­ста­вить, что здесь когда-то сто­я­ли дома, бе­га­ли шум­ные дети, росли яб­ло­ни, жен­щи­ны су­ши­ли бельё... (31)Ни­ка­ко­го знака былой жизни! (32)Ни­че­го! (33)Толь­ко пе­чаль­ный ко­выль скорб­но качал стеб­ля­ми и уми­ра­ю­щая ре­чуш­ка едва ше­ве­ли­лась среди ка­мы­шей...

(34)Мне вдруг стало страш­но, как будто подо мной рух­ну­ла земля и я ока­зал­ся на краю без­дон­ной про­па­сти. (35)Не может быть! (36)Не­уже­ли че­ло­ве­ку не­че­го про­ти­во­по­ста­вить этой глу­хой, рав­но­душ­ной веч­но­сти?

(37)Ве­че­ром я варил уху. (38)Мишка под­бра­сы­вал дрова в костёр и лез своей цик­ло­пи­че­ской лож­кой в ко­те­лок  — сни­мать пробу. (39)Рядом с нами робко ше­ве­ли­лись тени, и мне ка­за­лось, что сюда из про­шло­го не­сме­ло при­шли не­ко­гда жив­шие здесь люди, чтобы по­греть­ся у огня и рас­ска­зать о своей жизни. (40)Порою, когда про­бе­гал ветер, мне даже слыш­ны были чьи-то тихие го­ло­са...

(41)Тогда я по­ду­мал: па­мять. (42)Чут­кая че­ло­ве­че­ская па­мять. (43)Вот что че­ло­век может про­ти­во­по­ста­вить глу­хой, хо­лод­ной веч­но­сти. (44)И ещё я по­ду­мал о том, что обя­за­тель­но всем рас­ска­жу о се­го­дняш­ней встре­че. (45)Я обя­зан это рас­ска­зать, по­то­му что ми­нув­шее по­свя­ти­ло меня в свою тайну, те­перь мне нужно до­не­сти, как тле­ю­щий уголёк, живое вос­по­ми­на­ние о про­шлом и не дать хо­лод­ным вет­рам веч­но­сти его по­га­сить.

(По Р. Са­ви­но­ву*)

* Роман Сер­ге­е­вич Са­ви­нов (род. в 1980 г.)  — рос­сий­ский пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, ДВ, ва­ри­ант 6.

(1)Пу­стой тра­той вре­ме­ни яв­ля­ют­ся по­пыт­ки оце­нить вза­и­мо­от­но­ше­ния, кро­пот­ли­во и при­сталь­но про­ана­ли­зи­ро­вать то, что нас разъ­еди­ня­ет. (2)Ос­нов­ным всё-таки яв­ля­ет­ся дру­гой во­прос, на ко­то­рый мы долж­ны найти ответ, если хотим улуч­шить или спа­сти наши от­но­ше­ния: «Что нас объ­еди­ня­ет?»

(3)Муд­рые спра­вед­ли­во го­во­ри­ли, что наши от­но­ше­ния с дру­ги­ми лю­дь­ми будут длить­ся столь­ко же, сколь­ко будет су­ще­ство­вать то, что нас объ­еди­ня­ет. (4)Если нас свя­зы­ва­ют дом, дача, день­ги, внеш­няя при­вле­ка­тель­ность или любые дру­гие крат­ко­сроч­ные вещи, ко­то­рые се­год­ня есть, а зав­тра нет, то с пер­вы­ми же про­бле­ма­ми в этой сфере будут по­став­ле­ны под угро­зу и наши вза­и­мо­от­но­ше­ния. (5)Связи, в ко­то­рых людей уже ни­че­го не объ­еди­ня­ет, по­хо­жи на потёмкин­ские де­рев­ни, где внеш­не всё нор­маль­но, но за кра­си­вым фа­са­дом  — одни про­бле­мы и пу­сто­та. (6)Часто такие фор­маль­ные связи хуже оди­но­че­ства.

(7)Людей объ­еди­ня­ют сов­мест­но пе­ре­жи­тые труд­но­сти и кри­зис­ные мо­мен­ты. (8)Если в пре­одо­ле­нии пре­пят­ствий, в по­ис­ке ре­ше­ний все сто­ро­ны в оди­на­ко­вой мере при­ла­га­ют уси­лия и сра­жа­ют­ся за то, чтобы стало лучше, это не толь­ко укреп­ля­ет любые от­но­ше­ния, но и рож­да­ет новые, более глу­бо­кие, уди­ви­тель­ные со­сто­я­ния души, от­кры­ва­ю­щие новые го­ри­зон­ты и на­прав­ля­ю­щие раз­ви­тие со­бы­тий в со­всем иное русло.

(9)Нужно на­учить­ся де­лать пер­вый шаг, не теряя при этом са­мо­го себя и сво­е­го внут­рен­не­го до­сто­ин­ства. (10)Для вза­и­мо­от­но­ше­ний нужны двое, и любой наш шаг дол­жен вы­звать ре­зо­нанс, от­клик дру­го­го че­ло­ве­ка, за ко­то­рым по­сле­ду­ет его ре­ак­ция, его от­вет­ные шаги нам нав­стре­чу. (11)Если после наших про­дол­жи­тель­ных уси­лий та­ко­го не слу­ча­ет­ся, то на­пра­ши­ва­ет­ся один из вы­во­дов: либо мы де­ла­ем не­вер­ные шаги, либо наши вза­и­мо­от­но­ше­ния стро­ят­ся на зыб­кой почве, ибо дер­жат­ся толь­ко на одном че­ло­ве­ке и один че­ло­век пы­та­ет­ся та­щить на себе всё, а это уже аб­сурд­но и ис­кус­ствен­но.

(12)Для успе­ха любых вза­и­мо­от­но­ше­ний нужно, чтобы обе сто­ро­ны пы­та­лись пре­одо­леть чув­ство соб­ствен­ни­че­ства и эго­из­ма. (13)Очень часто мы не видим ин­ди­ви­ду­аль­но­сти, уни­каль­но­сти людей, ко­то­рых любим, и про­дол­жа­ем рас­смат­ри­вать их как от­ра­же­ние наших соб­ствен­ных взгля­дов, тре­бо­ва­ний, пред­став­ле­ний о том, ка­ки­ми они долж­ны быть. (14)Мы не долж­ны

пы­тать­ся вос­пи­ты­вать и пе­ре­де­лы­вать людей по сво­е­му об­ра­зу и по­до­бию. (15)Лю­бовь тре­бу­ет ощу­ще­ния воз­ду­ха и сво­бо­ды души. (16)Люди, лю­бя­щие друг друга, не рас­тво­ря­ют­ся друг в друге и не те­ря­ют своей ин­ди­ви­ду­аль­но­сти; они  — две ко­лон­ны, под­дер­жи­ва­ю­щие крышу од­но­го храма.

(По Е. Си­ки­рич*)

* Елена Ана­то­льев­на Си­ки­рич (род. в 1956 г.)  — со­вре­мен­ный пуб­ли­цист, фи­ло­соф, пси­хо­лог, об­ще­ствен­ный де­я­тель.

Ис­точ­ник тек­ста: ЕГЭ 2013, Центр, ва­ри­ант 1

(1)Был позд­ний вечер. (2)До­маш­ний учи­тель Егор Алек­се­ич Свой­кин, чтобы не те­рять по­пу­сту вре­ме­ни, от док­то­ра от­пра­вил­ся прямо в ап­те­ку.

(3)За жёлтой, лос­ня­щей­ся кон­тор­кой стоял вы­со­кий гос­по­дин с со­лид­но за­ки­ну­той назад го­ло­вой, стро­гим лицом и с вы­хо­лен­ны­ми ба­ке­на­ми, по всем ви­ди­мо­стям про­ви­зор. (4)На­чи­ная с ма­лень­кой плеши на го­ло­ве и кон­чая длин­ны­ми ро­зо­вы­ми ног­тя­ми, всё на этом че­ло­ве­ке было ста­ра­тель­но вы­утю­же­но, вы­чи­ще­но и слов­но вы­ли­за­но. (5)На­хму­рен­ные глаза его гля­де­ли свы­со­ка на га­зе­ту, ле­жав­шую на кон­тор­ке. (6)Он читал.

(7)Свой­кин подошёл к кон­тор­ке и подал вы­утю­жен­но­му гос­по­ди­ну ре­цепт. (8)Тот, не глядя на него, взял ре­цепт, до­чи­тал в га­зе­те до точки и, сде­лав­ши лёгкий по­лу­обо­рот го­ло­вы на­пра­во, про­бор­мо­тал:

— (9)Через час будет го­то­во.

— (10)Нель­зя ли по­ско­рее?  — спро­сил Свой­кин.  — (11)Мне ре­ши­тель­но не­воз­мож­но ждать.

(12)Про­ви­зор не от­ве­тил. (13)Свой­кин опу­стил­ся на диван и при­нял­ся

ждать.

(14)Свой­кин был болен. (15)Во рту у него го­ре­ло, в ногах и руках сто­я­ли тя­ну­щие боли, в отя­же­лев­шей го­ло­ве бро­ди­ли ту­ман­ные об­ра­зы, по­хо­жие на об­ла­ка и за­ку­тан­ные че­ло­ве­че­ские фи­гу­ры. (16)Раз­би­тость и го­лов­ной туман овла­де­ва­ли его телом всё боль­ше и боль­ше, и он, чтоб под­бод­рить себя, решил за­го­во­рить с про­ви­зо­ром.

— (17)Долж­но быть, у меня го­ряч­ка на­чи­на­ет­ся. (18)Ещё сча­стье моё в том, что я в сто­ли­це за­бо­лел! (19)Не дай бог эта­кую на­пасть в де­рев­не, где нет док­то­ров и аптек!

(20)Про­ви­зор на об­ра­ще­ние к нему Свой­ки­на не от­ве­тил ни сло­вом, ни дви­же­ни­ем, слов­но не слы­шал.

(21)Не по­лу­чив от­ве­та на свой во­прос, Свой­кин при­нял­ся рас­смат­ри­вать стро­гую, над­мен­но-учёную фи­зио­но­мию про­ви­зо­ра.

(22)«Стран­ные люди, ей-богу!  — по­ду­мал он.  — (23)В здо­ро­вом со­сто­я­нии не за­ме­ча­ешь этих сухих, чёрст­вых фи­зио­но­мий, а вот как за­бо­ле­ешь, как я те­перь, то и ужаснёшься, что свя­тое дело по­па­ло в руки этой бес­чув­ствен­ной утюж­ной фи­гу­ры».

— (24)По­лу­чи­те!  — вы­мол­вил про­ви­зор на­ко­нец, не глядя на Свой­ки­на.  — (25)Вне­си­те в кассу рубль шесть ко­пе­ек!

— (26)Рубль шесть ко­пе­ек?  — за­бор­мо­тал Свой­кин, кон­фу­зясь.  — (27)А у меня толь­ко всего один рубль... (28)Как же быть-то?

— (29)Не знаю!  — от­че­ка­нил про­ви­зор, при­ни­ма­ясь за га­зе­ту.

— (30)В таком слу­чае вы из­ви­ни­те... (31)Шесть ко­пе­ек я вам зав­тра за­не­су или в конце кон­цов при­шлю.

— (32)Этого нель­зя! (33)Схо­ди­те домой, при­не­си­те шесть ко­пе­ек, тогда и ле­кар­ства полу́чите!

(34)Свой­кин вышел из ап­те­ки и от­пра­вил­ся к себе домой. (35)Пока учи­тель до­би­рал­ся до сво­е­го но­ме­ра, он са­дил­ся от­ды­хать раз пять. (36)Придя к себе и найдя в столе не­сколь­ко мед­ных монет, он при­сел на кро­вать от­дох­нуть. (37)Какая-то сила

по­тя­ну­ла его го­ло­ву к по­душ­ке. (38)Он прилёг, как бы на ми­нут­ку. (39)Ту­ман­ные об­ра­зы в виде об­ла­ков и за­ку­тан­ных фигур стали за­во­ла­ки­вать со­зна­ние. (40)Долго он пом­нил, что ему нужно идти в ап­те­ку, долго за­став­лял себя встать, но бо­лезнь взяла своё. (41)Ме­дя­ки вы­сы­па­лись из ку­ла­ка, и боль­но­му стало снить­ся, что он уже

пошёл в ап­те­ку и вновь бе­се­ду­ет там с про­ви­зо­ром.

(По А. П. Че­хо­ву*)

* Антон Пав­ло­вич Чехов (1860–1904 гг.)  — вы­да­ю­щий­ся рус­ский пи­са­тель, клас­сик ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры.

Ис­точ­ник тек­ста: до­сроч­ный ЕГЭ 2014,ва­ри­ант 1.

(1)Не­дав­но в сред­ствах мас­со­вой ин­фор­ма­ции раз­вер­ну­лась дис­кус­сия о том, какое имен­но об­ра­зо­ва­ние нужно об­ще­ству. (2)Одни утвер­жда­ли, что об­ра­зо­ва­ние долж­но быть под­чи­не­но праг­ма­тич­ным целям, по­то­му что тре­бу­ет огром­ных ма­те­ри­аль­ных за­трат. (3)Дру­гие (в числе ко­то­рых и автор дан­ной ста­тьи) на­ста­и­ва­ли на том, что об­ра­зо­ва­ние все­гда со­ци­аль­но рен­та­бель­но и чем боль­ше в об­ще­стве об­ра­зо­ван­ных людей, тем выше его ин­тел­лек­ту­аль­ный и куль­тур­ный по­тен­ци­ал.

(4)В раз­ви­тых за­пад­ных стра­нах об­ра­зо­ва­ние до­ступ­но всем при на­ли­чии со­от­вет­ству­ю­ще­го же­ла­ния, средств и ста­ра­ний. (5)Од­на­ко сво­бо­да в по­лу­че­нии об­ра­зо­ва­ния имеет и дру­гую сто­ро­ну. (6)Это от­но­сит­ся и к шко­лам, и к выс­шим учеб­ным за­ве­де­ни­ям. (7)Ста­ти­сти­ка сви­де­тель­ству­ет, что вы­пуск­ни­ки не толь­ко го­су­дар­ствен­ных, но и част­ных школ да­ле­ко не все­гда яв­ля­ют­ся но­си­те­ля­ми вы­со­кой куль­ту­ры, лю­дь­ми вы­со­ких нрав­ствен­ных кри­те­ри­ев.

(8)При­ня­то счи­тать, что че­ло­век с уни­вер­си­тет­ским ди­пло­мом оли­це­тво­ря­ет не толь­ко про­фес­си­о­на­лизм, но и вы­со­кий уро­вень куль­ту­ры. (9)Но какой уро­вень куль­ту­ры может оли­це­тво­рять вы­пуск­ни­ца уни­вер­си­те­та, ко­то­рая на во­прос про­фес­со­ра о роли языка в её жизни от­ве­ти­ла: «Чтобы на ту­сов­ке ска­зать мо­ло­дым людям что-ни­будь эда­кое»?..

(10)То же самое можно ска­зать о дру­гих сред­ствах воз­дей­ствия на со­зна­ние, по­ве­де­ние людей, осо­бен­но молодёжи. (11)Я имею в виду сред­ства мас­со­вой ин­фор­ма­ции, ли­те­ра­ту­ру, те­ле­ви­де­ние, кино.

(12)Поз­во­лю себе не­боль­шое от­ступ­ле­ние, об­ра­тив­шись к рус­ской клас­си­ке. (13)Лев Тол­стой  — это пи­са­тель, ко­то­ро­го я читаю, можно ска­зать, всю жизнь, без пе­ре­ры­ва. (14)Но что-то за­став­ля­ет меня вновь и вновь пе­ре­чи­ты­вать, пе­ре­осмыс­ли­вая за­но­во то, с чего на­чи­на­ет­ся роман: «Все счаст­ли­вые семьи по­хо­жи друг на друга, каж­дая не­счаст­ли­вая семья не­счаст­ли­ва по-сво­е­му». (15)И в этой став­шей афо­риз­мом и со­хранённой в па­мя­ти с юных лет фразе мне яви­лось обоб­ще­ние, чрез­вы­чай­но ак­ту­аль­ное в наши дни. (16)Дей­стви­тель­но, по­че­му все счаст­ли­вые семьи по­хо­жи друг на друга, а не­счаст­ли­вые не­счаст­ли­вы каж­дая по-сво­е­му? (17)Да по­то­му, что так уж мы ор­га­ни­зо­ва­ли свою жизнь, что в не­га­тив­ном, во зле мы более изоб­ре­та­тель­ны, чем в по­зи­тив­ном. (18)И так на­зы­ва­е­мое сча­стье пре­вра­ща­ем в ру­ти­ну, а во имя зла «твор­че­ски» пре­успе­ва­ем. (19)И по­то­му зло ста­но­вит­ся более при­вле­ка­тель­ным. (20)И может, по­то­му и стоим в оче­ре­дях, чтобы по­смот­реть оче­ред­ной фильм про изощ­ре­ния вся­ких мон­стров, вам­пи­ров, ганг­сте­ров, без ду­шев­ных по­тря­се­ний глядя на же­сто­кость.

(21)И это всё обя­зы­ва­ет нас по­смот­реть на себя, пе­ре­осмыс­лить наш образ жизни, от­но­ше­ние друг другу и к са­мо­му себе не толь­ко внут­рен­не, но и внеш­не. (22)И тогда, я думаю, мы поймём, что нужно вспом­нить и те вре­ме­на, когда мы не поз­во­ля­ли себе и дома хо­дить так, как те­перь вы­хо­дим на улицу, когда вме­сто эле­гант­но­го ко­стю­ма мы на­де­ва­ем фут­бол­ки, когда вме­сто кра­си­вых ту­фель на нас на­де­ты шлёпки. (23)И уже на улице, в го­стях, в ре­сто­ра­не, даже в те­ат­ре, на кон­цер­те редко встре­тишь эле­гант­но оде­тых людей. (24)И если рань­ше все­гда стре­ми­лись быть не хуже дру­гих в одеж­де, то сей­час каж­дый бо­ит­ся ока­зать­ся эле­гант­ней дру­гих. (25)И мы не за­ду­мы­ва­ем­ся, что это тоже сни­жа­ет план­ку нашей куль­ту­ры, тре­бо­ва­ний к са­мо­му себе, са­мо­ува­же­ния и ува­же­ния к окру­жа­ю­щим. (26)Думаю, не оши­бусь, если скажу, что с эле­гант­но оде­той, под­тя­ну­той де­вуш­кой мы раз­го­ва­ри­ва­ем по-иному и ведём себя по-иному. (27)И не­нор­ма­тив­ная лек­си­ка с фут­бол­кой и шлёпками боль­ше со­че­та­ет­ся, чем с эле­гант­ной блуз­кой и туф­ля­ми.

(28)Кри­те­ри­ем ка­че­ства каж­до­го че­ло­ве­ка и об­ще­ства может по­слу­жить афо­ризм ве­ли­ко­го клас­си­ка А. Че­хо­ва, ко­то­рый утвер­ждал: «В че­ло­ве­ке всё долж­но быть пре­крас­но: и лицо, и одеж­да, и душа, и мысли». (29)Так да­вай­те же спа­сать пре­крас­ное  — кра­со­ту наших лиц, одеж­ды, души, мыс­лей.

(По Л.Г. Мат­рос*)

* Ла­ри­са Гри­го­рьев­на Мат­рос  — юрист по про­фес­сии, док­тор фи­ло­со­фии,

пи­са­тель, ли­те­ра­тур­ный кри­тик.

Ис­точ­ник тек­ста: до­сроч­ный ЕГЭ 2014, ва­ри­ант 2.

Эта за­мет­ка пред­на­зна­ча­лась для га­зе­ты, ко­то­рую в 1924 году

Союз пи­са­те­лей решил вы­пу­стить к 125-летию со дня

рож­де­ния А. С. Пуш­ки­на. Опуб­ли­ко­ва­на лишь в 1962 году.

(1)Сто два­дцать пять лет очень не­мно­го на весах ис­тин­но­го ис­кус­ства. (2)За такое ко­рот­кое время можно, од­на­ко, успеть по­вер­нуть­ся спи­ной к сво­е­му соб­ствен­но­му вос­тор­гу и по­ста­вить над вче­раш­ним днём под­лин­но­го ис­кус­ства во­про­си­тель­ный знак.

(3)Мы при­зва­ны  — со­гла­си­лись  — и я в том числе  — пи­сать о гении. (4)Пи­сать  — зна­чит су­дить. (5)Под­ле­жит ли гений суду? (6)Воз­мож­на ли кан­це­ляр­ская бу­ма­га, по­слан­ная Алек­сан­дру Сер­ге­е­ви­чу Пуш­ки­ну с тре­бо­ва­ни­ем не­мед­лен­но пе­ре­смот­реть «Бо­ри­са Го­ду­но­ва» и вы­ки­нуть из этой книги всё, что я не по­ни­маю или с чем не со­гла­сен?

(7)Ответ ясен. (8)Итак, можно на­пи­сать толь­ко, что дал он тебе и что ты взял от него и, по­жа­луй, ещё: со­хра­нил ли до сего дня?

(9)Да, со­хра­нил.

(10)По­че­му этот гений не стра­шен? (11)Без мол­ний и гро­мов, без ре­жу­ще­го глаза блес­ка? (12)Когда я думаю о Пуш­ки­не, не­мед­лен­но и отчётливо пред­став­ля­ет­ся мне та Рос­сия, ко­то­рую я люблю и знаю. (13)Я знаю его с той поры, как начал чи­тать. (14)Лет семи, в го­стях, я уеди­нил­ся с кни­гой Пуш­ки­на, прочёл «Рус­ла­на и Люд­ми­лу», и у меня до сего вре­ме­ни, не­смот­ря на тот бес­силь­ный чи­та­тель­ский воз­раст, остаётся ясное со­зна­ние, что я очень хо­ро­шо по­ни­мал всё, что читал у Пуш­ки­на в пер­вый раз. (15)Путь во­пло­ще­ния строк в об­ра­зы, а об­ра­зов в под­лин­ную дей­стви­тель­ность был кра­ток, мгно­ве­нен и оста­вил со­зна­ние не чте­ния, а пе­ре­жи­ва­ния.

(16)Так было и даль­ше. (17)Входя в книги Пуш­ки­на, я пе­ре­жи­вал всё, что было на­пи­са­но в них, с про­сто­той лет­не­го дня и со всей слож­но­стью че­ло­ве­че­ской души. (18)Так полно пе­ре­ло­жить в свои книги са­мо­го себя, так лу­ка­во, с такой под­ку­па­ю­щей, пре­лест­ной улыб­кой за­ста­вить книгу обер­нуть­ся Алек­сан­дром Сер­ге­е­ви­чем мог толь­ко он один. (19)Я слы­шал, что где-то в воз­ду­хе оди­но­ко бро­дит кар­тин­ный во­прос: «Со­вре­ме­нен ли Пуш­кин?» (20)То есть: «Со­вре­мен­на ли при­ро­да? (21)Страсть? (22)Чув­ства? (23)Лю­бовь? (24)Со­вре­мен­ны ли люди во­об­ще?» (25)Пусть от­ве­тят те, кто за­ве­ду­ет от­де­лом лю­бо­пыт­ных во­про­сов. (26)Те­перь, когда «ис­кус­ство» при­ня­ло форму фут­боль­ных мячей, пе­ре­бра­сы­ва­е­мых с зад­ней мыс­лью, Пуш­кин

пред­став­ля­ет­ся мне таким, как он стоит на па­мят­ни­ке и взгля­дом на­сто­я­ще­го, боль­шо­го, а по­то­му и доб­ро­го че­ло­ве­ка смот­рит на рус­ский мир, за­ду­мы­вая по­э­ти­че­ское со­зда­ние с тре­пе­том и тос­кой при мысли, какой ги­гант­ский труд пред­сто­ит со­вер­шить ему, по­то­му что нужно ра­бо­тать, ра­бо­тать и ра­бо­тать для того, чтобы ха­о­ти­че­ская пыль не­по­сред­ствен­но­го ви́дения слег­лась в ясный и ве­ли­кий пей­заж.

(27)А. С. Пуш­кин знал, что такое ис­кус­ство.

(По А. С. Грину*)

* Алек­сандр Сте­па­но­вич Грин (1880–1932 гг.)  — рус­ский пи­са­тель, автор фи­ло­соф­ско-пси­хо­ло­ги­че­ских про­из­ве­де­ний с эле­мен­та­ми фан­та­сти­ки. В числе самых из­вест­ных его книг  — «Бе­гу­щая по вол­нам» и «Алые па­ру­са».

Ис­точ­ник тек­ста: до­сроч­ный ЕГЭ 2014, ва­ри­ант 3.

(1)В те отдалённые преж­ние вре­ме­на при­бли­зи­тель­но на том же уров­не рас­па­да ци­ви­ли­за­ций, какой мы на­блю­да­ем сей­час, су­ро­вые об­ли­ча­ю­щие про­ро­ки за­рож­да­лись в на­ро­дах, и потом босые, про­сто­во­ло­сые идеи раз­гне­ван­но, с мечом и фа­ке­лом в руках, вры­ва­лись в дей­стви­тель­ность, чтобы про­из­ве­сти не­об­хо­ди­мую са­ни­тар­ную чист­ку. (2)При­ро­да слиш­ком много по­тра­ти­ла на­дежд и уси­лий на че­ло­ве­ка, чтобы так за­про­сто и по-со­ба­чьи дать ему уме­реть. (3)По­след­ний век ма­ши­на ци­ви­ли­за­ции ра­бо­та­ла на кри­ти­че­ских ско­ро­стях с риском смер­тель­ной пе­ре­груз­ки. (4)Всё силь­нее об­жи­га­ла ды­ха­ние взве­шен­ная в воз­ду­хе пыль нрав­ствен­но­го из­но­са.

(5)Ка­за­лось бы, у наших со­вре­мен­ни­ков нет ос­но­ва­ний для осо­бо­го пес­си­миз­ма. (6)Ведь всё так пла­но­мер­но дви­жет­ся во­круг. (7)Про­гресс на­хо­дит­ся в доб­ром здра­вии и рвётся вперёд на всём скаку. (8)Свер­ка­ют пе­ре­пол­нен­ные то­ва­ра­ми вит­ри­ны, по ули­цам дви­жут­ся по­то­ки про­хо­жих, ту­ри­стов, вся­ких наи­со­вре­мен­ней­ших ав­то­мо­би­лей. (9)Воз­душ­ные лай­не­ры за сутки пре­одо­ле­ва­ют рас­сто­я­ния, на ко­то­рые Марко Поло и Афа­на­сию Ни­ки­ти­ну по­тре­бо­ва­лось по три года. (10)Весь мир окле­ен увле­ка­тель­ны­ми афи­ша­ми, при­зы­ва­ю­щи­ми с по­мо­щью раз­ных средств не­за­мет­но ско­ро­тать скуку жизни. (11)Му­зеев уже не хва­та­ет для пе­ре­до­вых про­из­ве­де­ний ис­кус­ства, а пыт­ли­вые науки с чрез­вы­чай­ным ко­эф­фи­ци­ен­том по­лез­но­го дей­ствия про­щу­пы­ва­ют окру­жа­ю­щую не­из­вест­ность, дабы из­влечь от­ту­да поль­зу для даль­ней­ших удо­воль­ствий. (12)У каж­до­го в руках ди­ко­вин­ные при­бо­ры, поз­во­ля­ю­щие об­щать­ся чуть ли не с Се­вер­ным по­лю­сом, ко­то­рые на­ве­ли бы ужас на наших ни­че­го не смыс­лив­ших в тех­ни­ке пред­ков.

(13)Но по­смот­ри­те, как дро­жат стрел­ки ма­но­мет­ров, опре­де­ля­ю­щих ду­хов­ное бла­го­по­лу­чие в мире, как сте­лет­ся го­ре­лый чад от пе­ре­гре­тых под но­га­ми, пе­ре­на­пряжённых про­во­дов, как об­жи­га­ет лицо не в меру рас­калённый воз­дух, какие по­до­зри­тель­ные гулы пол­зут по земле не толь­ко от про­буж­де­ния ма­те­ри­ков или за­рож­де­ния но­ва­тор­ских идей, но и ещё от чего-то… (14)Нечто по­доб­ное ис­пы­ты­ва­ешь во сне, когда, под­крав­шись к двери, слы­шишь за нею скрыт­ное, за­та­ив­ше­е­ся ды­ха­ние ка­ко­го-то не­опи­су­е­мо­го су­ще­ства, ко­то­рое толь­ко и ждёт мо­мен­та вста­вить ко­ле­но, чуть при­от­кро­ет­ся малая щёлка, и во­рвать­ся к тебе

в тёплое, об­жи­тое жильё.

(15)Такое впе­чат­ле­ние, что че­ло­ве­че­ство при­бли­зи­лось к фи­на­лу от­пу­щен­ной ему скром­ной веч­но­сти. (16)А наука, с раз­бе­гу про­бив­шись сквозь ну­ле­вую фазу вре­ме­ни и фи­зи­че­ско­го бытия, ворвётся в иное, ещё не осво­ен­ное ма­те­ма­ти­че­ское про­стран­ство с пе­ре­но­сом туда ин­тел­лек­ту­аль­ной сто­ли­цы ми­ро­зда­ния. (17)Оче­вид­ный те­перь крах вче­раш­ней эры за­вер­шит­ся не­ми­ну­е­мым пе­ре­смот­ром пе­чаль­но не оправ­дав­шей себя пар­но­сти Добра и Зла.

(18)Зна­ние по­мо­га­ет за­гля­нуть в без­дну, но не со­дер­жит ука­за­ний, как не со­рвать­ся в неё. (19)Самый же про­гресс сле­ду­ет упо­до­бить го­ре­нию бик­фор­до­ва шнура: сча­стье наше в том и со­сто­ит, что не видно, как мало оста­лось до за­ря­да.

(По Л. М. Лео­но­ву*))

* Лео­нид Мак­си­мо­вич Лео­нов (1899–1994 гг.)  — рус­ский со­вет­ский пи­са­тель.

Ис­точ­ник тек­ста: до­сроч­ный ЕГЭ 2014, ва­ри­ант 4.

(1)Тот, кто любит ис­кус­ство ис­тин­но, кто любит по­э­зию, ли­те­ра­ту­ру,  — не дол­жен ис­кус­ствен­но огра­ни­чи­вать себя толь­ко одной сфе­рой и пре­бы­вать в пол­ном рав­но­ду­шии к му­зы­ке, к танцу, к изоб­ра­же­нию…

(2)Че­ло­ве­ку свой­ствен­но все­сто­рон­нее, гар­мо­ни­че­ское раз­ви­тие ин­те­ре­сов и вку­сов. (3)И я даже как-то не пред­став­ляю себе че­ло­ве­ка, ко­то­рый любил бы се­рьез­ную му­зы­ку и оста­вал­ся бы глух к по­э­зии Пуш­ки­на, Блока, Ма­я­ков­ско­го, ни­ко­гда не читал бы Тол­сто­го, Че­хо­ва… (4)Или страст­но­го зна­то­ка ли­те­ра­ту­ры, по­э­зии, ко­то­рый не бывал в Эр­ми­та­же, Тре­тья­ков­ской га­ле­рее, в Рус­ском музее. (5)Не очень по­ве­рю я в его лю­бовь к сти­хам: стихи полны впе­чат­ле­нии от по­ло­тен ве­ли­ких ху­дож­ни­ков, от ланд­шаф­тов Рос­сии, от го­ро­дов мира…

(6)Где найти чу­да­ка, ко­то­рый изу­ча­ет Шекс­пи­ра, а в те­ат­ре ни­ко­гда не бывал? (7)Уж кто его любит, не про­пу­стит «Гам­ле­та» ни в те­ат­ре, ни на экра­не. (8)Даже тот, кто не об­ла­да­ет ак­тив­ным му­зы­каль­ным слу­хом, если он че­ло­век

куль­тур­ный по-на­сто­я­ще­му, он ходит на кон­цер­ты, слу­ша­ет му­зы­ку в за­пи­си или по радио. (9)Как можно доб­ро­воль­но от­ка­зать­ся от ве­ли­чай­ших цен­но­стей, на­коп­лен­ных че­ло­ве­че­ством? (10)Как можно без них пра­виль­но су­дить об ис­кус­стве и о его воз­дей­ствии на людей?

(11)По сча­стью, каж­дый, раз­вив­ший в себе спо­соб­но­сти вос­при­ни­мать ис­кус­ство, не огра­ни­чи­ва­ет себя какой-то одной об­ла­стью (если даже он про­фес­си­о­наль­но ра­бо­та­ет в ней), а, на­о­бо­рот, стре­мит­ся как можно боль­ше узнать и ощу­тить эту бла­го­твор­ную связь ис­кусств между собой.

(12)Разве наше пред­став­ле­ние о Пуш­ки­не огра­ни­чи­ва­ет­ся его со­чи­не­ни­я­ми? (13)Нет! Мы не можем на­звать почти ни од­но­го боль­шо­го рус­ско­го ком­по­зи­то­ра, ко­то­рый не со­здал бы оперы на пуш­кин­ский текст, не по­ло­жил бы на му­зы­ку пуш­кин­ские стихи.

(14)О Глин­ке мы уже го­во­ри­ли. Дар­го­мыж­ский на­пи­сал на текст Пуш­ки­на «Ру­сал­ку», Му­сорг­ский  — на­род­ную драму «Борис Го­ду­нов». (15)Рим­ский-Кор­са­ков  — «Сказ­ку о царе Сал­та­не», «Мо­цар­та и Са­лье­ри», «Зо­ло­то­го пе­туш­ка», Чай­ков­ский  — «Оне­ги­на», «Пи­ко­вую даму», «Ма­зе­пу», Рах­ма­ни­нов  — «Алеко», Аса­фьев  — балет «Бах­чи­са­рай­ский фон­тан», Глиэр  — «Мед­но­го всад­ни­ка»…

(16)Пуш­кин­ские сю­же­ты в изоб­ра­зи­тель­ном ис­кус­стве со­став­ля­ют целую пуш­ки­ни­а­ну, ко­то­рую на­чи­на­ют такие ху­дож­ни­ки, как Брюл­лов, Репин, Вру­бель…

(17)Какие вдох­но­вен­ные ил­лю­стра­ции к «Ма­лень­ким тра­гед­ням» Пуш­ки­на со­здал вы­да­ю­щий­ся со­вет­ский гра­вер Фа­вор­ский! (18)И от­лич­ные ил­лю­стра­ции к «Бо­ри­су Го­ду­но­ву»  — Е. Киб­рик.

(19)А облик са­мо­го Пуш­ки­на!

(20)Па­мят­ник ра­бо­ты скуль­пто­ра Опе­ку­ши­на на Пуш­кин­ской пло­ща­ди в Москве. (21)Па­мят­ник в Ле­нин­гра­де, не так давно со­здан­ный скуль­пто­ром Ани­ку­ши­ным: вдох­но­вен­ное изоб­ра­же­ние Пуш­ки­на в мо­мент вдох­но­вен­но­го чте­ния сти­хов  — разве это не про­дол­же­ние пуш­кин­ской темы в ис­кус­стве?

(22)А ис­пол­не­ние сти­хов Пуш­ки­на и его прозы…

(23)Ильин­ский Игорь Вла­ди­ми­ро­вич «рас­ска­зы­ва­ет» «Зо­ло­то­го пе­туш­ка» так, что пуш­кин­ская сказ­ка на­чи­на­ет свер­кать но­вы­ми крас­ка­ми  — чи­сты­ми, звон­ки­ми, ра­ду­ет тон­ким юмо­ром, остро­той, са­ти­рой на царей и их

при­бли­жен­ных.

(24)А разве во­пло­щен­ный Ша­ля­пи­ным образ Бо­ри­са в опере Му­сорг­ско­го не про­дол­же­ние Пуш­ки­на? (25)Или ша­ля­пин­ский Мель­ник в «Ру­сал­ке»? (26)А ша­ля­пин­ский Са­лье­ри?

(27)Каж­дый, кого ин­те­ре­су­ет не толь­ко от­дель­ное про­из­ве­де­ние, но и со­во­куп­ность впе­чат­ле­ний, ко­то­рое со­став­ля­ет по­ня­тие «куль­ту­ра», каж­дый куль­тур­ный че­ло­век стре­мит­ся вос­при­нять все грани ис­кус­ства, все его сущ­но­сти, или, как еще го­во­рят, ипо­ста­си.

(28)Зна­ком­ство с ис­кус­ством, по­э­зи­ей, с ли­те­ра­ту­рой вы­зы­ва­ет стрем­ле­ние не толь­ко вос­при­ни­мать пре­крас­ное, но и мно­гое знать об этом пре­крас­ном и о том, кем оно со­зда­но, как со­зда­но, когда. (29)Рож­да­ет­ся же­ла­ние глу­бо­ко по­стиг­нуть, осмыс­лить и со­по­ста­вить одно яв­ле­ние с дру­гим. (30)От­сю­да наш ин­те­рес к ис­то­рии ис­кус­ства, ли­те­ра­ту­ры. (31)Ин­те­рес к био­гра­фии со­зда­те­лей ге­ни­аль­ных тво­ре­ний. (32)К про­цес­су их твор­че­ства, к той эпохе, в ко­то­рую они жили. (33)Раз­роз­нен­ные впе­чат­ле­ния со­еди­ня­ют­ся в общую кар­ти­ну куль­ту­ры. (34)Каж­до­му яв­ле­нию от­во­дит­ся свое место. (35)И каж­дое оце­ни­ва­ет­ся не толь­ко само по себе, но и в со­по­став­ле­нии с дру­ги­ми.

(36)Зна­чи­тель­ное, ве­ли­кое мы на­уча­ем­ся от­ли­чать от пошло­го и от пре­хо­дя­ще­го. (37)Ве­ли­кие тво­ре­ния слу­ша­ем, смот­рим и пе­ре­чи­ты­ва­ем не раз и не два. (38)И с каж­дым разом на­хо­дим в них все боль­ше кра­сот.

(По И. Л. Ан­д­ро­ни­ко­ву*)

* Ирак­лий Лу­ар­са­бо­вич Ан­д­ро­ни­ков (1932−2009)  — со­вет­ский пи­са­тель, ли­те­ра­ту­ро­вед.